— Подождите, Татьяна Михайловна…
— А ну тя к лешему! — Камышенко прибавила ходу и забежала в клуб.
Нонна только подивилась: «Сколько же злобы в ней».
В клуб съехались животноводы всех четырнадцати сел и деревень совхоза, много было всякого совхозного и районного начальства. Стоял вопрос «О зимовке скота и повышении его продуктивности». Татьяну Михайловну избрали в президиум, и она сидела рядом с каким-то лысым районным начальником, злая, встревоженная. Казалось, что она вот-вот вскочит, побежит куда-то или крикнет что-то на весь зал.
Люди в зале все время переговаривались, стояло сплошное «гу-гу-гу». Выступали же не ахти как охотно. Под конец, уже слегка охрипнув от беспрерывных «Кто еще желает?», «Просьба потише…», председательствующий — главный зоотехник совхоза — начал «силком» вытаскивать на трибуну:
— Беседин, вам слово. Расскажите, как у вас идут дела в Комаровке? Почему допустили такой падеж скота? Объясните нам, как вы дошли до жизни такой.
Он вызвал человека два-три и вдруг объявил:
— Теперь попросим выступить нашу гостью…
Председательствующий назвал Ноннину фамилию и сказал, зачем она приехала в Боровской совхоз.
— Не хотит она, — заорал кто-то над ухом Нонны, — физии ваши ей не шибко глянутся.
— А уж у самой-то… ночью шарахнуться с испугу можно, — захохотали парни у выходной двери. — Чичас мы ее на руках на трибуну заташшим.
Нонну рассердили выкрики, и она торопливо зашагала к трибуне, постукивая каблучками. Нонна всегда страшилась выступать, и сейчас начала говорить натужно, с трудом переводя дыхание. Ей казалось, что бабы в зале шепчутся о ней, парни похохатывают тоже над нею. Захотелось сказать что-то дерзкое. И она чуть было не сделала этого, но вовремя одумалась и начала с того, что в Боровском совхозе ей в общем-то понравилось. Совхоз, чувствуется, крепко стоит на ногах. И народ вроде бы хороший. Правда, народ, он везде хороший. Но есть и несознательные личности. К ним относятся и те вон, которые у двери. Которые без конца похохатывают и мешают проводить собрание. На работе у них тоже, наверное, одни только хиханьки да хахоньки. А совхоз что, совхоз очень мощный. Дома новые, красивые, и клуб тоже куда с добром. Техники всякой много в совхозе. Если говорить о механической дойке, то она организована прямо-таки здорово. Так это ловко все, культурненько, чистенько. И доярки со своей техникой, можно сказать, похожи на фабричных работниц.
Парни у двери стали что-то выкрикивать. Нонна, чувствуя, что голос ее вот-вот предательски задрожит, попыталась справиться с собою. Но, видимо, лучше было не думать об этом, потому что легкая, отвратительная дрожь в голосе стала появляться. Повернувшись к президиуму, Нонна уловила неприязненный, насмешливый взгляд Татьяны Михайловны и заговорила резко и громче.
