Ресеф проводит рукой по гладкой пятнистой коричневой шерсти кота.
– Как его зовут?
– Дудл.
– Дудл? – он поморщился. – Не удивительно, что он такой дружелюбный. Он умоляет меня называть его Клык или Хаос, или Стикс.
Он похлопал по свободной подушке рядом с ним.
– Присаживайся. Я не укушу. – Он вздернул бровь и нахально улыбнулся. – Разве что тебе самой это нравится.
Ее щеки вспыхнули от непрошеных картинок в голове, как он кусает ее чувствительные места.
– Тебе это нравится? В смысле, ты думаешь, тебе это нравится?
Его голос стал соблазнительным, испорченным как ад.
– Я знаю, что нравится.
Он почесал подбородок Дудла.
– Видишь, кое-что я все-таки знаю.
Теперь Джиллиан вся горела, когда садилась на диван, стараясь оставить между ними, как бы невзначай, как можно больше расстояние.
Но его веселый взгляд свидетельствовал о том, что он это понял, после чего обратил внимание на телевизор.
– Так что происходит в мире? – Он указал на ведущего СиэНэН, который говорил о спасательной операции в Сиднее. – Что случилось в Австралии?
О Господи, он даже не знает этого? Как его память могла превратится в чистый лист бумаги? Возможно ли это с медицинской точки зрения?
Она села на одну ногу и устроилась поудобнее, потому что разговор обещал быть не из приятных.
– Что последнее ты помнишь о мире?
Дудл слегка подтолкнул руку Ресефа, проявляя свое недовольство тем, что его новый лучший друг перестал его гладить.
– Я не помню ничего из того, что случилось до сугроба.
– Ладно, а что последнее вообще ты помнишь? – спросила она. – Например, ты помнишь, кто президент?
– Какой страны?
– США.
Он нахмурился.
– Без понятия.
– Кого последнего ты помнишь?
– Вашингтона. – Когда Ресеф это говорил, его распирало от гордости за то, что он помнил хотя бы что-то, и она ненавидела себя за то, что надавила на него.
– Ты не мог его помнить, – тихо произнесла Джиллиан. – Он умер больше двухсот лет тому назад.
Откинув голову назад, Ресеф закрыл глаза и сконцентрировался.
– Мне приходит на ум еще несколько имен, но я не понимаю чьи они. Например, Наполеон и Гитлер и Азагот. Как-будто в голове у меня кусочки пазла, но я не могу соединить больше двух отрывков.
Азагот?
Он тихо выругался и открыл глаза.
– Сдаюсь. Так что там о разрушенных странах из новостей? И почему они болтали об экономическом спаде и подъеме? И об апокалипсисе?
– Потому что три месяца назад еще, мир был под осадой демонов. – Последнее слово она произнесла шепотом. До сих пор это казалось невозможным и в тоже время слишком возможным.
