– Да. Антона Проскурина убили вчера вечером. Зарезали ножом прямо в троллейбусе. Собственно, поэтому он на работу и не вышел, – сообщила я.
– Вот те раз, – присвистнул парнишка у окна. – А мы тут его грязью поливаем.
– Да, нехорошо как-то получилось, – укоризненно глядя на меня, произнес Михаил Алексеевич. – Вы бы хоть намекнули, что человека уже нет. А то мы тут его черним, а он уже и ответить в свое оправдание ничего не сможет.
– Так получилось, простите, – виновато сказала я. – Хотя то, что я услышала, поможет нам найти его убийцу гораздо больше, чем если бы вы все вместе принялись незаслуженно нахваливать Антона.
В комнате повисла тишина. Коллеги Проскурина притихли, переваривая новость. Именно в этот момент дверь открылась, и на пороге возник Мельников. Оглядев нашу невеселую компанию, он вполголоса спросил:
– Татьяна Александровна, вы тут закончили?
– Так точно. С коллегами побеседовала. Информацию собрала. Можем идти, – облегченно выдохнула я.
– Ну, тогда пойдемте. Я, собственно, тоже закончил, – озабоченно глядя на мое смущенное выражение лица, предложил Мельников.
– Постойте. А кто его хоронить будет? – задал вопрос Михаил Алексеевич. – Родни ведь у него нет.
– Этот вопрос еще не обсуждался, – ответила я. – Наверное, за счет государства.
– Не по-людски это! – решительно заявил Михаил Алексеевич. – Надо клич по отделам бросить. Уж на скромные похороны небось насобираем деньжат. Как думаете, мужики?
И те самые мужики, что минуту назад доброго слова о Проскурине сказать не могли, согласно загалдели.
– Правильно, Лексеич, соберем денег, похороним человека, как полагается. Все-таки не один день он с нами проработал.
– В кассе взаимопомощи можно какую-то сумму выписать.
– Поминки в столовой организуем.
– К Пашику с этим делом идти надо. Он парень понятливый, не откажет.
Мельников удивленно смотрел на сослуживцев Проскурина, а те, не обращая больше на нас никакого внимания, начали оживленно обсуждать предстоящее мероприятие. «Эх, не слышал ты, как они о покойнике отзывались. Ты б еще не так удивился! – усмехаясь про себя, подумала я. – Удивительная русская душа. Пока жил человек, никому до него дела не было. А как помер, так ему и забота, и почет. Парадокс». Я подхватила Мельникова под руку и вытянула в коридор. Коллеги Проскурина даже не заметили нашего исчезновения. Мне это было только на руку. Тратить еще полчаса на изложение подробностей смерти Антона мне не хотелось.
