— Если вы заметили, дружище, наш неуемный старик два дня и без этого очень занят, — волшебник, наконец, повернулся к своему старинному другу.
— Семен Семеныч, а может, вам просто чудес жалко? Может, вы их копите, как Скупой Рыцарь копит деньги? И навечно складываете в подвале в кованые сундуки?!. Батюшки, забыл!
Песик довольно сильно хлопнул себя лапой по лбу.
— Что забыли? — спросил волшебник.
— Горчицу купить забыл! — проскулил Фафик. — Не иначе, как от вас забывчивостью заразился!
Он вдруг громко тявкнул (кстати, единственный раз в этой книге) и выбежал из кабинета.
— Да, без горчицы это не жизнь… — сказал Семен Семенович. — Но не будем отвлекаться, сынок, раз уж начали! Стой за мной и не двигайся без разрешения!
Волшебник опять осторожно взялся за бронзовую витую ручку, затаил дыхание и плавно чуть-чуть приоткрыл правую дверь.
Тут же кабинет наполнился йодистым морским воздухом, громким шумом прибоя и криками чаек…
А из-за двери высунулись рука с татуировкой в виде русалки и обшарпанная деревянная нога.
— Ну вот! Я так и знал!! — простонал волшебник и изо всех сил навалился на морскую дверь.
— Кто это, папа?! — крикнул мальчик.
— Это похуже акулы!.. Это пират!! — прокряхтел Кукарямбов.
Юный Алексей тоже навалился на дверь, но она все равно распахнулась от сильнейшего удара. Волшебник и сын кубарем полетели на пол.
На пороге стоял человек на деревянной ноге, в треуголке, старинном кафтане и буро-малиновых трусах до колен, вроде таких, в каких выступают боксеры. Его очень загорелое лицо украшали закрученные кверху усы, как у великого взбалмошного художника Сальвадора Дали, и бородка-эспаньолка клинышком. В руке человек сжимал абордажную саблю, а за поясом его до времени притих длинный кремневый пистолет.
Волшебник и сын уже успели спрятаться под стол.
Пират окинул взглядом кабинет, а потом отвязал деревянную ногу. Из-под кафтана показалась его вторая нормальная живая нога и притопнула по полу. Тут же пират ринулся к столу, запихнул в рот кусок мышиной сосиски и, почти не жуя, проглотил ее.
— Сосиска!.. — совершенно счастливым голосом сказал он. — Сосиска, клянусь моим одиночеством!.. Вот уж не ожидал, что на моем необитаемом острове может быть самая настоящая человеческая комната! Кажется, за несколько месяцев — с тех пор, как меня сюда высадили мои матросы-предатели Тели́зер, На́фа и Козловский — я облазил всё вдоль и поперек… Может, здесь и люди есть? Не все же мне с самим собой вслух разговаривать!.. О! Бумага с буквами!.. Эти негодяи высадили меня на необитаемый остров без всякого чтения!
