Пусть злочестных в путь поведут приметы
Злые: крики сов или сук брюхатых,
Пусть на них лиса, что щенилась, мчится,
Или волчица;
Пусть змея им путь пресечет начатый
Сбоку, как стрела, устремясь, коней им
Вдруг спугнет. А я, за кого тревожусь,
Буду молиться;
Ворон пусть, вещун, от восхода солнца
С криком к ней летит перед тем, как птица,
Вестница дождей, возвратится к лону
Вод неподвижных.
Счастливо живи, Галатея, всюду,
Где тебе милей; и меня ты помни.
Пусть тебе в пути не грозит вор_о_на,
Дятел зловещий.
Все ж смотри: спешит Орион, спускаясь
С бурей, – знаю я, чего ст_о_ит темный
Адрия залив, как Иапиг ясный
Вред причиняет.
Жены пусть врагов и их дети взрывы
Ярости слепой испытают Австра,
Ропот черных волн и удары бури
В берег дрожащий.
Смело так быку-хитрецу доверив
Белое, как снег, свое тело, в страхе
Море вдруг узрев и зверей, – Европа
Вся побледнела.
Лишь вчера цветы на лугу сбирала,
Сплесть спеша венок, по обету, Нимфам, —
Ныне зрит вокруг в полусвете ночи
Звезды и волны.
Лишь ступив ногой на стоградный остров
Крит, она рекла: «О отец! Мне стало
Чуждо слово «дочь» – мою честь сгубило
Страсти безумье.
Где была? Куда я пришла? Ведь мало
Деве, павшей, раз умереть… Проступок
Гнусный, слезы – явь то иль мной, невинной,
Призрак бесплотный
Зло играл: за дверь из слоновой кости
Вырвясь, сон навел. Разве лучше было
Морем долго плыть, чем в зеленом поле
Рвать мне цветочки?
Будь сейчас он здесь, этот бык проклятый,
Я б его мечом изрубила в гневе,
Я б ему рога обломала, был хоть
Мил так недавно.
Стыд забыв, ушла от родных Пенатов;
Стад забыв, я в Орк не спешу. О, если
Внемлет бог какой, – среди львов я голой
Пусть бы блуждала.
Раньше, чем со щек худоба лихая
Сгонит красоту и добычи нежной
Выпьет соки все, – я прекрасной жажду
Тигров насытить.
Вот отец корит, хоть далек он: «Чт_о_ ж ты
Медлишь смерть избрать себе? Видишь – ясень?
Можешь ты на нем удавиться, – благо
Пояс с тобою.
Если же в скалах, на утесах острых
