После этого ей ввели в капельницу несколько кубиков успокоительного, и Вика вновь провалилась в небытие…
– Что вы ей вводите? – спросил обеспокоенный Игорь, который все это время находился рядом с кроватью супруги.
– Не волнуйтесь, это всего лишь легкое успокоительное, – заверила помощница врача медсестра Рита и пояснила: – Ваша супруга слишком перевозбуждена, волнение может навредить ее здоровью. Но не беспокойтесь, совсем скоро она окончательно придет в себя и вы сможете с ней немного поговорить. А пока ее лучше не тревожить. Пусть она немного поспит.
Вскоре врач и медсестра удалились. В палате остался только Игорь, который растерянно и беспомощно стоял у кровати и смотрел на Вику. Она лежала не шевелясь. Глаза ее были плотно закрыты. Датчики и приборы, подключенные к ней, следили за каждым ее вдохом, за каждым ударом сердца. Тук, тук, тук…
* * *
Виктор стоял напротив и улыбался. Рядом никого не было, только совершенно пустынный знакомый дворик. Кругом солнечно и зелено. Вика, увидев своего любимого, пошла ему навстречу. Она улыбалась. Но почему-то с каждым ее шагом Виктор нисколько не приближался, а, наоборот, становился все дальше и дальше… Обеспокоившись, девушка постаралась прибавить шагу и ускориться, но это не помогало. Постепенно Виктор настолько от нее отдалился, что превратился в маленькую размытую точку…
Пробуждение было непростым. Но на этот раз изо рта и носа Вики были вытащены все трубки. В голове чувствовался гул. Ощущалось присутствие сознания, появилась связь с реальностью и слабая чувствительность в конечностях. Девушка сумела немного пошевелить пальцами рук. Осмотревшись, Виктория увидела своего отца, который сидел в кресле и дремал. Всматриваясь в знакомые черты, девушка заметила в них некоторые перемены. Лицо отца было небритым и осунувшимся. Он сидел, сгорбившись, подпирая рукой подбородок.
– Папа…
Голос Вики прозвучал очень тихо. Сглотнув, она облизала пересохшие губы.
Вадим Дмитриевич тут же открыл глаза. Соскочив со своего места, он быстро подошел к дочери. Вика слабо улыбнулась. Мужчина еле сдержался, чтобы не заплакать. Встав на колени, он молча взял в свою широкую ладонь бледную ручку дочери и прижал ее к своей небритой щеке. Первое мгновение Вадим Дмитриевич не мог вымолвить ни слова. Глаза его опухли, покраснели, под ними пролегли темные круги. Он ласково смотрел на свое чадо и упивался моментом ее пробуждения. Он благодарил Бога за то, что все самое страшное было уже позади. Наконец-то его единственная и горячо любимая дочь очнулась! Ради этого момента он готов был поменяться с ней местами и отдать за нее всю свою жизнь без остатка.
