Джейкоб не хотел идти через центр города, поэтому мы свернули на извилистую Салливан-роуд и углубились в холмы – в сельский мир старых яблочных садов, живописных фермерских домов и перестроенных амбаров. Эта дорога олицетворяла собой тот тихий мир, из которого я сбежала подростком. Внезапно я поняла, что рада сюда вернуться: все здесь успокаивало, все здесь осталось прежним.
В один из первых приездов Бена в Себастопол мы совершили прогулку по этим местам, и он сразу же в них влюбился. Его совершенно очаровали холмы, четко вырисовывающиеся на фоне неба деревья и фермерские дома, каждый из которых таил свою особую историю.
Мы с Джейкобом шли молча. Разговаривать не хотелось – по крайней мере, друг с другом. Наконец он нарушил молчание:
– Если не заключить временное перемирие, путь будет долгим.
– Путь будет долгим в любом случае, – заметила я, обводя жестом раскинувшийся вокруг пейзаж.
Джейкоб согласно кивнул – первый шаг к перемирию.
– Странновато, наверное, было здесь расти.
Я удивленно повернулась к нему: его слова были полной противоположностью тому, что сказал в свое время Бен.
– Большинство считает, что у меня было идиллическое детство, – ответила я.
– Потому что здесь так мило?
– Вроде того.
Джейкоб сунул руки в задние карманы джинсов.
– Взросление никогда не бывает идиллическим. Иначе оно называлось бы как-нибудь иначе.
Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
– Мама любит повторять: «Чтобы растить в Сономе детей, нужно воображение». Здесь ведь почти никаких развлечений, поэтому нам приходилось выдумывать собственные: превращать старые яблоневые сады в лабиринты, устраивать еженедельный забег до магазина мороженого. На финише каждый получал по две порции местного самодельного мороженого. И все это в десять утра.
– А я вырос в Нью-Йорке. Мы устраивали забеги только под присмотром няни, а потом отправлялись на метро в центр – есть хот-доги в закусочной «Грейз папайя».
– Идиллическая картинка.
– Неплохое было время, – кивнул Джейкоб.
Он нагнулся, подобрал пригоршню камушков и принялся по одному кидать их вперед.
– Помню, как в детстве приезжал к бабушке с дедушкой в долину Напа. По вечерам я лежал в амбаре и смотрел на звезды. Странно жить в таком месте, где не видно звезд. Вот вырасту, думал я, и заведу себе собственный амбар.
– И собственные звезды?
– Именно. А ты, наверное, мечтала о собственном небоскребе. Когда переедешь в Лондон, у тебя их будет хоть отбавляй.
– Если останусь в Лос-Анджелесе – тоже.
