— Открой!
— А вдруг там что-то очень-очень личное? — протянув руку, съязвил супруг. С его ладони, зависшей над конвертом, дождем полетели крохотные искорки. — Вроде ничего опасного, — констатировал он, переместив письмо ближе ко мне.
— Вроде? — снова воспользовавшись вилкой не по назначению, уточнила я.
— Проверка почты не моя специализация, — пожал плечами Грэг. — Секретарь лэйдара сказал бы тебе точнее.
— Тогда открывай сам!
— Уверена?
— У меня нет от тебя секретов! — отрезала я.
— Как скажешь, дорогая.
Подцепленная столовым ножом розовая пломба в виде сердечка отлетела в сторону. Белые крылья конверта развернулись, словно лепестки. В воздух взлетела стайка махоньких птичек с цветущими веточками в крохотных клювиках. Последними выпорхнули две малиновые пичужки и растянули перед Грэгори голубую ленточку. С моей стороны просто голубую.
— «Сокровище мое, я до зари перебирал в памяти те драгоценные мгновения, что ты мне подарила: твой чарующий голос, вкус твоих губ, трепет твоего тела… Уповаю на новую встречу. С нетерпением жду весточки. Бесконечно влюбленный, А.», — озвучил невидимую мне надпись муж. — Так-таки и нет секретов? — В голосе супруга мне вдруг послышались какие-то незнакомые интонации. — Я что-то пропустил, скрытная моя?
Я почувствовала, как к щекам приливает краска, и поспешила прикрыться чашкой с отваром.
— Не знала, что у Алвина такое буйное воображение.
— Ах да, «милый мальчик»! — процитировал мою характеристику Грэг, взмахом кисти развеивая иллюзию. — Кажется, я его вчера так и не увидел.
— Он подходил, пока ты был занят разговором с Мистом.
— Как некстати. А мне было так любопытно познакомиться с магом, подходящим под определение «милый».
— Действительно жаль! Так хотела вас познакомить. — Я неискренне согласилась и поспешила перевести тему: — Я так рано встала, надеясь застать тебя перед уходом, дорогой. Ты же сейчас поедешь в город? — задала я вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Завезешь меня по пути к тете? Мне нужно с ней кое-что обсудить.
Брэмвейл еле уловимо поморщился, но кивнул. Неприязнь, которую он испытывал ко всему семейству Чарди, новостью для меня не являлась. Более того — мои родственники отвечали ему пылкой взаимностью. Нелюбовь тетки и ее сыновей к «наглому хлыщу», который увел у них из-под носа целое состояние, пусть и прихватив в нагрузку бестолковый позор семейства, была понятна. А вот реакция Грэгори, порой очень похожая на тщательно скрываемую злобу, ставила меня в тупик.
