Еще Набоков в разные годы был тайно или открыто влюблен во всех своих двоюродных сестер. А их было много. Но все это далекие подходы к истинной любви. Репетиции еще детского, но уже чуткого и необычайно отзывчивого сердца. Истинная любовь пришла к Набокову позднее.
Я думаю о ней, о девочке, о дальней,
и вижу белую кувшинку на реке,
и реющих стрижей, и в сломанной купальне
стрекозку на доске.
Там, там встречались мы и весело оттуда
пускались странствовать по шепчущим лесам,
где луч в зеленой мгле являл за чудом чудо,
блистая по листам…
Это «девочка» из юности Набокова, таинственная В. Ш., «русалочка», которую встретил петербургский гимназист Набоков. Под псевдонимом «Тамара» она проходит через книгу воспоминаний «Другие берега», и она же являет собою прототип «Машеньки», первого романа Набокова. Ей же, В. Ш., посвящен и первый поэтический сборник 1916 года. Так кто она, первая любовь и первая муза Владимира Набокова? Валентина Шульгина.
«Я впервые увидел Тамару – выбираю ей псевдоним, окрашенный в цветочные тона ее настоящего имени, – когда ей было пятнадцать лет, а мне шестнадцать… Она была небольшого роста, с легкой склонностью к полноте, что, благодаря гибкости стана да тонким щиколоткам, не только не нарушало, но, напротив, подчеркивало ее живость и грацию. Примесью татарской или черкесской крови объяснялся, вероятно, особый разрез ее веселых черных глаз и рдяная смуглота щек. Ее профиль на свет был обрисован тем драгоценным пушком, которым подернуты плоды фруктовых деревьев миндальной группы…»
Набоков так рельефно описывает свою Тамару, что мы видим ее зримо. И далее пишет: «Ее юмор, чудный беспечный смешок, быстрота речи, картавость, блеск и скользкая гладкость зубов, волосы, влажные веки, нежная грудь, старые туфельки, нос с горбинкой, дешевые сладкие духи, все это, смешиваясь, составило необыкновенную, восхитительную дымку, в которой совершенно потонули все мои чувства…»
Этот любовный роман стал известен отцу будущего писателя, и он прочитал сыну короткую лекцию о долге, о том, как оградить женщину от неприятностей, и, к своему огорчению, выяснил, что молодые уже вступили в интимную связь (это произошло в укромном уголке на одной из загородных лужаек), причем без каких-либо мер предосторожности. «Что? Ты удовлетворил девушку?!» – именно так, как рассказал Набоков своему биографу Эндрю Филду, воскликнул Набоков- старший.
«Жизнь без Тамары, – продолжал Владимир Набоков, – казалась мне физической невозможностью, но когда я говорил ей, что мы женимся, как только кончу гимназию, она твердила, что я очень ошибаюсь или нарочно говорю глупости…»
