Как-то в дообеденное время, когда на веранде не было посетителей, к нам завернул коренастый, невысокого роста, пожилой господин. Он подозвал меня, сказал что-то о погоде, сел за столик и произнес длинную речь о своей любви к пиву, то и дело повторяя слова «теплое» и «холодное».
— Ну так тащи же мне кружечку поскорее, — заключил он свою речь и потер руки от нетерпения утолить жажду.
Речь гостя я понял так, что на улице тепло, он вспотел и от холодного пива может простудиться. Сделав такой вывод, я специальной грелкой сделал пиво в кружке теплым и поставил его перед гостем. Он, отхлебнув глоток, резко поставил кружку, выпучил на меня глаза и сделал кулаком такое движение, как будто хотел ткнуть меня в бок.
— Вы что мне подали? — спросил он ледяным голосом.
— Пиво, господин, — ответил я, чуя недоброе.
— Я вам целый час толковал, что не выношу теплого пива, и просил принести самого холодного.
— Я вам принесу другого, господин, — сказал я и быстро заменил пиво, опустив в новую кружку кусочек льда.
— Вот хорошо, — крякнул гость, выпив за один дух полкружки и сразу подобрев.
— Ну так зачем же вы принесли мне теплое пиво? — спросил он меня.
— Я вас плохо понял, господин.
— Почему? Я ведь вам ясным немецким языком сказал, что не пью теплого.
— Но я еще слаб в немецком, — ответил я.
— Разве вы не немец? — вскинул он на меня глаза.
— Я русский.
— А, русский, славянин! А вы знаете, что все славяне плохие, лживые люди? — удивил меня гость своим странным заявлением. Я не хотел ему спустить.
— Это неправда, — решительно возразил я. — Среди русских есть отдельные нехорошие люди, но разве среди вас, немцев, плохих людей мало?
— Я не немец, — сердито буркнул гость, обидясь, что я принял его за немца. — Я швед, шведский профессор, — пояснил он.
— А шведы все-все хорошие люди и среди них нет негодяев, как и среди любого народа?
Я разговорился. Откуда только брались у меня немецкие слова. Моя речь была горячей.
— Гм… гм… — кивал головой швед. — Конечно, да, вы правы, негодяи есть везде, в том числе и в Швеции, — сдался гость. Он ушел с явной симпатией ко мне.
Это была моя первая победа в международной дискуссии, в которой я защищал честное русское имя и доброе племя славян.
Один раз я спросил только что заказавшего обед ничем не примечательного гостя средних лет, что ему подать пить.
— Вакат, — невнятно буркнул гость. Напитков с таким названием в нашем ассортименте не было.
— Извините, что вы сказали? — спросил я.
