— Еще не было случая, чтобы я ел рыбу и мне не попалась кость, — сказал он. — Она оказалась даже в котлете.
— Это правда, я припоминаю, — сказала Антуанетта.
— Уколоть язык — это очень опасно, — сказал кто-то из сотрапезников.
Во время обеда они познакомились с супружеской четой лет сорока. У мужа, лысоватого, круглолицего мужчины, был самодовольный и глупый вид, и Жак сразу же подумал: «Вылитый рогоносец». И еще больше утвердился в своем мнении, взглянув на жену: брюнетка с матовой кожей, она так и излучала чувственность. На ней была свободная блуза, которая распахивалась при каждом движении, она не спускала с молодого человека глаз, выражавших, похоже, не только сострадание. Жак на миг представил себе встречу в коридоре отеля, приоткрытую дверь номера, разобранную постель… и тут же сказал себе, что для таких мыслей сейчас совсем неподходящий момент.
Усталый с дороги, Жак прилег после обеда, а под вечер они вместе с сестрой опять пошли в больницу. За ужином они снова увидели семейную чету, но на этот раз их взял в плен завсегдатай отеля, отсутствовавший за обедом. То был друг их отца — холостяк, продавец шерстяной пряжи, которого все звали Пингвином, поскольку на этикетке пряжи, которую, он продавал, был изображен пингвин. Жаку не понравилось ни его худое лицо, ни высокомерный тон, но друзья есть друзья, их выбирают не за добродетели, и раз отец дружил с Пингвином, то почему бы и Жаку не отнестись к нему благосклонно.
— В последнее время я не навещал вашего папу, — признался Пингвин. — Дела не позволяли.
Люди шушукались, будто торговля пряжей лишь маскировка, а основным занятием Пингвина были торговые махинации в Швейцарии. По крайней мере Жак смутно припоминал, что он уже слышал об этом, но от кого и когда — забыл.
— Передайте ему, что скоро я его навещу.
Видимо, это был не очень верный друг. Пингвин пожелал угостить ликером Жака и его сестру, и они не посмели отказаться. Выходя из-за стола, Жак увидел, что брюнетка так и впилась в него взглядом. В блузе свободного покроя, с темными тенями под глазами, она была хороша той красотой, которая быстро исчезает с годами, но сейчас она, казалось, сулила блаженство. Ее муж курил сигарету.
Пингвин повел обоих молодых людей в другой зал, где стоял телевизор. Рассеянно глядя на экран, Пингвин своим высокомерным тоном принялся комментировать политические события. Он был постоянным читателем «Минют».
— Ваш отец разделял мои взгляды, — объявил он.
