— Глупец! Ворота для твоего возвращения — разве они не повсюду?
— За какими же из этих ворот меня ждет мое тело, в которое я войду?
— Входи в любые ворота! — сердито прокричала она.
Не знаю, в какие ворота вошла моя душа, но очутился я в столовой нашей дачи, и как раз в этот момент по телевизору показывали, как Горбачев возвращается в Москву.
Это был не прежний бодрый президент Горбачев, а усталый, постаревший человек…
А, оказывается, он смог наконец вернуться в Москву! — вздохнул я, и вдруг меня одолели сомнения: а какое сегодня число и где я, собственно говоря, был?
За окном слышался красивый небесный хор. Я прислушался:
Просто радуясь
Дням, которые мы проживаем,
Радуясь рассветам и закатам,
Бог тоже
Улыбается.
Кажется, это была часть стихотворения, записанного мною в тетрадь?
Слезы сами собой навернулись на глаза: где я был, какое сегодня число?.. — одолевали меня вопросы.
В это время дочь привела юношу Юкинагу и его почтенную матушку, они пообедали у нас, а когда собрались возвращаться в Токио, я спросил их, и они подтвердили: да, так и есть! Сегодня 22 августа.
После обеда дочь отвезла их на машине до станции Каруидзава. Расставшись с ними в саду, я остался отдыхать на стуле в тени деревьев, но, возможно, оттого, что я своими глазами увидел, как юноша Юкинага заботливо обращается со своей молодой мамой, я впервые подумал о том, что и мне следовало бы выполнить свой сыновний долг по отношению к родителям, на которых я так долго держал обиду.
Меня бросили в младенчестве, я рос, не зная ни родительской любви, ни даже лиц отца и матери. И хотя после моей женитьбы родители стали навещать меня, как бы они ни старались, для меня они оставались чужими. А сейчас я не только сожалею о том, что почему-то не мог порадовать их, но и от души благодарен своей жене, которая всегда вручала им конверты с деньгами, говоря, что это деньги на образование младших братьев.
А тем временем ласковый, легкий ветерок погладил меня по лицу и донес до меня шепот деревьев в саду:
— Ну, давайте все вместе порадуем учителя… Приготовиться! Раз, два, три…
И тут послышался тихий, чудный хор деревьев.
Направившись по приказу Великой Природы в Истинный мир, я, закончив дела, бродил в надежде встретить Жака, раз уж я оказался здесь. И вдруг меня окликнули:
— Постойте!
Этого человека я помнил в лицо, но не мог припомнить его имени. Он, тоже пристально взглянув на меня, наконец вымолвил:
— Послушай-ка! Ты, кажется, учился в лицее… И жил в общежитии Первого лицея в Токио на Хонго…
