Дочь принесла сиденье из алого шелка, который я получил в подарок от губернатора столичного округа в день моего семидесятисемилетия.
— Примите эту скромную вещь, — сказала она, чем очень порадовала господина Т.
Итак, в «комнате Бога» в моем доме живосущая Родительница будет направлять нас. Сказав так, господин Т. с успокоенным видом положил алое сиденье перед обогревателем под картиной Саэги, перед сиденьем поставил накрытый парчой восьминожник и стал откланиваться.
Я поспешно спросил:
— Во сколько вам обошелся этот восьминожник?
— Это мое пожертвование.
— Не годится делать такие траты.
— Я сейчас богат, так что не беспокойтесь…
Я проводил господина Т., в душе радуясь тому, что он, всегда такой серьезный, уходил с улыбкой.
В январе этого года, решив, что я хорошо справился со своими духовными упражнениями, обычно неразлучный со мной Небесный сёгун покинул меня, и я смог непосредственно, один на один, общаться с Великой Природой… Это, пожалуй, были дни той самой идеальной «жизни в радости», когда я ничего не просил у Бога Великой Природы.
Но вечером 13 января перед ужином, принимая ванну в своем доме, я поскользнулся и почувствовал легкую боль в пояснице, позже, когда я собирался лечь в постель, боль в пояснице усилилась, и после долгого перерыва я пошел в «комнату Бога» и обратился к Великой Природе с просьбой о помощи.
В ночь на 14 число я был разбужен около половины второго.
Решив, что разбужен я для обычных упражнений, я встал с постели, справил нужду, много раз сделал глубокие вдохи и выдохи и снова лег в постель, ожидая начала занятий.
И, как всегда, раздался голос Посланца Великой Природы:
— Ты уверял, что для твоей веры тебе ничего не нужно: ни святыни, ни идола… Но разве ты не заметил, что на самом деле у тебя есть идол?
— Чтобы жить, мне не нужны святыни, нету меня и идола.
— Ожидая услышать это, я извлек идола из твоего сердца. Ну, приглядись-ка.
— Что?.. Это распятый Иисус.
— Да. Это священный образ, который ты нес в своей душе. Может быть, потому, что ты стыдишься своей веры в Христа, в этом доме в «комнате Бога» нет ни одного предмета, напоминающего о христианском учении… Вряд ли можно сказать, что в прошлом ты был Иоанном.
— А почему, почему ты говоришь об изображении распятого Христа?
— Тебе известно, почему Христос был распят?
— Разве не для того, чтобы искупить наши грехи?
— Это все говорят. А больше ты ни о чем не задумывался?
— Вроде бы нет.
— Глупец, ты что же, хранил в своей душе этот образ, полагая, что тем самым тебе простятся грехи твоей повседневной жизни?
