Потом появилась проблема и со мной. Может, из-за того, что была самой младшей, я чувствовала, что никто в семье не относится ко мне серьезно — ни мои старшие братья и сестры, ни родители. Я была для них „прелестным маленьким ребенком“ или „прелестной маленькой сестричкой“, и если не справлялась с данным мне поручением, то кто-то другой выполнял его за меня. Родители, вероятно, были страшно рады, что я такая уступчивая, и во многих случаях не хотели создавать проблемы там, где, как они считали, их можно было избежать. В конце концов, вокруг было много людей, способных сделать что-то за меня.
Так или иначе, но это случилось: постепенно я стала понимать, что, делала я что-нибудь или нет, это не имело такого значения, как действия моих братьев и сестер.
И, по мере того как я взрослела, мои переживания по поводу неспособности братьев и сестер поддерживать мирные отношения все усиливались, а ощущение важности всего, что делала я, уменьшалось.
Оглядываясь назад, понимаю теперь, что создала своим братьям и сестрам определенный образ самой себя. Я была миротворцем по натуре и испытывала чувство страха, если мне не удавалось примирить всех, а, с другой стороны, я ни для кого не имела реального значения и ничего по-настоящему не стоила. Так мои родные относились ко мне. Они привыкли к тому, что я всегда улаживаю их споры, но игнорировали меня всякий раз, когда им не требовался миротворец. А я спокойно позволяла им так поступать со мной.
Но дальше стало намного хуже. Подобное отношение ко мне сохранилось, когда я стала женой, а затем и матерью. Когда мы с мужем начинали спорить, я всегда первой шла на уступки. Я очень быстро приучила его к тому, что все, сказанное им, имеет гораздо большее значение, чем сказанное мной; что на мои слова можно просто не обращать внимания. А наши двое первенцев — что я с ними делала! Почти бессознательно внушила им, что „мир и согласие важнее всего“, „мир — любой ценой, даже ценой собственного самоуважения“, и старалась их воспитывать только в этом ключе. И добивалась этого, вознося их отца до небывалых высот, представляя им его как самую авторитетную личность. Но что за бремя я возложила на него!
Это продолжалось в нашей маленькой семье 12 лет, и в один прекрасный день я не выдержала. Я поняла, что мне необходима профессиональная помощь.
Это не было внезапным озарением, но медленно и постепенно я стала понимать, во что превратила себя. Передо мной встала тяжелая задача — помочь своим детям разрушить тот образ, который я создала. Они тогда были уже подростками, и все это довольно плохо отразилось на них и почти разрушило мой брак. Но я стояла на своем.
