Отодвинула цветастую занавеску, достала начатую бутылку портвейна, налила две рюмки:
— Ну, с праздничком поздравимся! С выполненной, как говорят по телевизору, миссией. Ну ты дала, девка! Ну ты и вздернула здешние силы! Молодец!
Чокнулись. Портвейн никогда в жизни не пила. Запаха его не переносила. Но тут выпила. До дна, а что делать? Райка расчувствовалась и разрешила:
— Ешьте, детки, колбаску! Ешьте, ну чего вы? Рубайте на здоровье сколько влезет.
Ее щеки разрумянились, губы открылись, глаза заволокло мечтательностью. «Сейчас запоет», — решила я. И точно.
— Виновата ли я, виновата ли я? — затянула Раиска широко и голосисто, словно на большой сцене, чтобы и в задних рядах слышно было. — Виновата ли я, что люблю? Ах зачем, ах зачем…
Слов я не знала. Но из глубокого уважения к чужому энтузиазму, подпевала: «А-а-а…».
Вначале дети с интересом смотрели на нас — то на мать, то на меня; потом младшая не выдержала.
— Ма-а, — заревела в голос, теребя ее за рукав. Райка остановила песню, взяла малышку на руки:
— Ну что ты, глупенькая, что, маленькая!..
Налила еще по рюмке и, закупорив бутылку, поставила снова на полку.
— С кем ты оставляешь их, когда на работу уходишь? — поинтересовалась я сонным от блаженства голосом.
— В выходные — со старшими, а в рабочие дни маленькая в яслях. Четыре остановки на автобусе — и все дела. Катюшка по пути в школу ее завозит.
— Такая маленькая и возит?
— Какая она маленькая? — поразилась Раиска. — Во второй класс уж бегает.
— Не трудно тебе с четырьмя-то?
— Трудно, конечно. Ну а как без трудов-то? Выпьем, Виктория, за трудности! За то, что вот сидим мы с тобой по-хорошему, и небо над нами ясное, и на дворе у нас с тобой хороший праздник — всех трудящихся. И еще за то, что чего-то у нас впереди есть, светится, а мы надеемся и верим! Ну и заодно от себя добавлю, — важно произнесла Раиска, — за твою конкретную помощь сельскому хозяйству. Верно у вас там в горкоме сообразили — давно пора вникнуть в состояние дел в нашем совхозе и помочь по возможности! Молодец, — повторила. — Выполнила! Ну, доброго тебе здоровья!
Снова чокнулись. Вторая рюмка показалась мне уже не такой противной, как первая.
— Ты замужем-то? — отчего-то заранее вздохнула Раиска. Может, усовестилась, что вот, мол, ее обняли цепкие детские ручонки, а у меня чего? А у меня — соленый огурец на вилке, и больше ничего.
— Замужем. А детей пока нет. Понимаешь, наш быт, — начала почему-то оправдываться перед Раиской. — Соседка… Да нет, она в общем-то ничего, — заключила неожиданно для самой себя. — Тоже вкалывает. И ребенка одна без отца растит. Забавный малыш. Вовкой звать. Все допытывается, как нашего кенара по батюшке величать. — И вдруг, положив вилку с огурцом, спросила: — Рай, а Рай! Это очень больно? Ну рожать?..
