Ветер нахально трепал чёлку, сводя на нет ночные усилия бигуди.
– Хорошо ещё, что лаком не залила, – пробормотала девушка, пытаясь поймать трепыхающиеся под рукой остатки причёски. – Сейчас, наверное, как горгона Медуза была бы.
Последствия контакта залитых лаком волос с ветром она уже однажды наблюдала у исторички. Валерия Ричардовна, учительница истории, по совместительству завуч, в просторечье – Черда, была дамой крайне жёсткой, громогласной и не всегда справедливой. Поэтому, когда однажды она заявилась в школу с торчавшими во все стороны волосами вместо обычного прилизанного пучка, ученики мстительно ржали и снимали недоумевающего педагога на телефоны. Размеры катастрофы Валерия Ричардовна смогла оценить, лишь добравшись до зеркала в учительской.
Как выяснилось позже, Черда сделала себе стрижку каре, обильно залила новоприобретённый образ лаком и потопала на работу. Весёлый ветер тут же вздыбил всю жидкую растительность на голове ничего не подозревавшей исторички, а дети получили массу удовольствия и поводов для обсуждения.
Зато большинство барышень взяли на заметку этот полезный жизненный опыт: не пользуйся лаком в ветреную погоду. Даже если реклама обещает тебе намертво забетонировать любую причёску. Реклама всё врёт, а учиться лучше на чужих ошибках.
– Кирка! Шапку надень! Я всё вижу! – трубно возвестил откуда-то сверху мамин голос.
– Ёлки-палки, – пробормотала Кира, торопливо выуживая из кармана вязаную шапочку. – Прям «Маша и медведь». Высоко сижу, далеко гляжу.
Натянув головной убор до самых бровей, она задрала голову и помахала маячившей на балконе маме.
Мама – она такая, с ней лучше не ссориться.
Кира вообще была девушкой миролюбивой и старалась не ссориться ни с кем. Вот только жизнь складывалась как-то странно. Можно сказать – криво и нелогично. При всём Кирином дружелюбии, позитивном характере и открытости окружающим друзей у неё не было. То есть вот вообще – никого.
Единственная подруга Наташка Зюзина, с которой Кира дружила с детского сада, в восьмом классе переехала с родителями в Хабаровск, практически на край земли, и Кира осталась одна.
Это обнаружилось внезапно.
Конечно, Наташка с ней прощалась бурно, со слезами и соплями.
– Ы-ы-ы-ы, как же мы теперь? – рыдала Наталья, словно её ссылали в Сибирь или вовсе отправляли катапультой на Луну с билетом в один конец.
Кира её невнятно утешала. Разумеется, Наташке будет тяжело – новая школа, новый класс…
– А я такая жи-и-и-ирная, – надрывалась Зюзина. – Наши все привы-ы-ы-ыкли, а там опять начнётся-а-а-а-а! Вот перестану жрать! Клянусь, переста-а-ану-у-у-у!
