Мой интерес к ней иссяк.
Зак первым ее получил. Они сходили на пару свиданий, и я думал, что на этом все. Конец. Никакой химии. Совсем. Я собирался сделать свой ход, раз уж у них ничего не вышло. Но теперь, когда они переспали, я не могу.
Парень никогда не позарится на женщину своего друга.
Копы говорили со мной, с Заком. С Джереми. С подругами Грэйс, Линдси и Мирандой, со всеми, кто был на вечеринке в лесу тем вечером. По их словам, Грэйс была пьяна, пьяна до такой степени, что еле держалась на ногах. Зак ее лапал, и она ни разу не возразила. Миранда сказала, Грэйс флиртовала с ним. Спустя какое-то время они ушли куда-то вдвоем. Никто не запомнил, когда именно. Народ пустился врассыпную, потому что кому-то показалось, будто они увидели патрульную машину.
Сбежали все, кроме Грэйс.
Раздается гудок клаксона. Я забираюсь на пассажирское сиденье и киваю папе.
– Привет.
– Привет. – Он закатывает глаза. – Ну, сколько шкафчиков ты вычистил?
– Перестал считать после двадцатого. – Я зеваю. – До сих пор чую запах моющего средства. Такая гадость.
– Как голова? Не кружилась?
Мгновение я колеблюсь.
– Да. Разболелась сильно. Грэйс дала мне обезболивающее и половину своего сэндвича.
– Что за Грэйс?
Дерьмо, почему я упомянул ее имя? Он теперь не отвяжется. Отец затянет лекцию на тему употребления алкоголя несовершеннолетними, и о том, как мне повезло, что он решил наказать меня тогда.
– Колье. Она тоже влипла в неприятности.
– Грэйс Колье? Это случайно не та… – Папа сворачивает направо, останавливаясь на красный, когда мы выезжаем на улицу.
– Да.
– Как она?
Не того вопроса я ждал. Оцениваю выражение его лица. Кажется, он обеспокоен, а не в ярости.
– Эмм. Нормально, наверно.
– Наверно? Вы провели вместе целый день. Разве ты не поинтересовался?
Нет. Не поинтересовался. Потому что не хочу знать.
Мы едем по Главной улице.
– Йен, ты с ней вообще разговаривал?
– Да, пап, разговаривал. Я поблагодарил ее за помощь.
– И все? Ты не спросил, как она держится после… после той ночи?
– Нет, пап, не спросил, ясно? Я не разговариваю с Грэйс с тех пор, как она оклеветала Зака.
– Йен, у каждой истории есть две стороны.
– Ага, я знаю. Просто ее версии не верю.
На протяжении нескольких кварталов мы молчим. Папа тормозит на светофоре.
– Тебя там не было. Откуда тебе знать, что на самом деле произошло?
– Я знаю Зака, пап. – Сползаю ниже в кресле, нетерпеливо ожидая смены сигнала, чтобы поскорее сбежать. Наконец-то загорается зеленый. Отец поворачивает на нашу улицу.
