тебе во время обеда. Она сказала, что ты был любовью всей ее жизни, но она считала тебя
само собой разумеющимся. Кэтрин сказала мне, что была молодой и глупой и что
отпустить тебя было самой большой ошибкой в ее жизни. С ее слов я поняла, что жизнь у
нее была отнюдь не сахар. — Слезы градом покатились по моим щекам, когда я
представила, каково было Кэтрин пройти через всѐ случившееся.
Дин покачал головой.
— Ты слишком добрая и всепрощающая, малышка. Она не заслуживает этого.
— Дин, она моя сестра. Она заслуживает этого. Я в долгу перед ней.
— Детка, не надо так думать.
— Прекрати. — Я подняла руку, пытаясь заставить Дина замолчать. — Дин, я правда
устала. У меня есть, о чем подумать. — Я сделал паузу. — Не думаю, что прямо сейчас
нам стоит видеться. — Мое сердце дрогнуло, когда я осознала слова, сорвавшиеся с моих
губ.
Дин молча уставился на меня. Мучение и отчаяние отразились на его лице. Я больше
не могла этого выносить.
Я проводила его до двери и обняла на прощание.
— Могу я тебе позвонить?
— Не знаю. — Я отвела взгляд, стараясь скрыть слезы в глазах.
— Пожалуйста. — В его голосе слышалось отчаяние, разбивающее мне сердце.
Кивнув, я добавила:
— Но если я не буду готова тебе ответить, я не возьму трубку. Надеюсь, ты сможешь
меня простить, если это произойдет.
— Я правда буду по тебе скучать, Блэр, — произнес он, обнимая меня
— И я, — удалось выдавить мне.
Едва за Дином закрылась дверь, я опустилась на холодный твердый пол. Обхватив
колени руками, я пыталась хоть как-то заглушить боль в сердце.
Я не была уверена, как долго я оставалась в таком положении, просто в какой-то
момент меня потянуло в сон. Я не вставала с пола до следующего утра, пока меня не
разбудил гудящий в кармане телефон. Я вскочила, надеясь, что это Дин.
Я ошиблась.
— Привет, Трент. Который час?
— Привет, Блэр. 8:15. Извини, я разбудил тебя?
— Нет, все нормально. Как дела?
— Мне нужно, чтобы ты как можно скорее приехала.
— Зачем? — Меня охватила тревога, когда я услышала командные нотки в голосе
Трента. — Что случилось?
— Я сейчас у папы.
Меня накрыло волной страха.
— С папой всѐ нормально?
— Да, он в порядке. Я не хотел заставлять тебя волноваться. У меня хорошие
новости. Кажется, за последние две недели он восстановил большую часть своих речевых
и физических возможностей.
— О, мой Бог! Трент, это замечательные новости! — просияла я, мгновенно забывая
и о Дине, и о предательстве Кэтрин.
