Речь идет даже не о противостоянии со стороны Запада, речь о минимизации отношений с нами в высокотехнологичных сферах вплоть до полной изоляции. И именно это, а вовсе не идеологический, как в годы первой «холодной войны», есть самый сильный нам вызов.
Соответственно, если мы не хотим «поднять лапки» и сдаться на милость победителей (а мы ведь не хотим), то и наиболее адекватный ответ главному вызову «холодной войны-2» должен формулироваться симметрично. Не в безумных пропагандистских упражнениях, ура-патриотической истерии и закручивании гаек в Интернете и где только еще можно, а именно в сфере промышленности и высоких технологий.
А значит, с одной стороны, всячески стимулируя, в том числе путем заимствования извне, развитие образования и науки (ныне разваленных), раскрепощая производственные силы и творческий потенциал людей внутри страны, а с другой – сохраняя максимально возможную в нынешних условиях вовлеченность в глобальные экономические и технологические процессы, используя любой шанс «прорвать блокаду», выстраиванием которой будет теперь заниматься Запад. И несмотря на то, что на сегодня у нас нет даже таких союзников, какими были в «холодной войне» восточноевропейские страны.
От того, насколько нам удастся найти адекватный ответ на этот главный вызов, зависят продолжительность «холодной войны-2» и ее исход. Со слабыми, как известно, на равных не договариваются.
Если не будет найден адекватный ответ технологическим и экономическим вызовам, то в горизонте до 10–15 лет, а то и раньше Россия не только превратится в страну с разваленной промышленной и социальной инфраструктурой, балансирующей на грани failed state или уже скатившейся к этому, но и утратит военную способность противостоять Западу. Так, форсированное создание США европейской ПРО (уже нет сомнений, против кого ее будут строить, причем поле битвы ограничится для Америки «всего лишь» Европой) будет приближать возможность полной нейтрализации российского ракетно-ядерного потенциала. Который пока остается самым мощным аргументом в нашем противостоянии с Западом.
Примерно этот срок – не более 10–15 лет – можно обозначить как максимальный временной горизонт «холодной войны-2».
Он будет зависеть и от сроков пребывания у власти Владимира Путина (оставим в стороне предсказуемые спекуляции на тему, что чего тут ускорит или замедлит). Исход этой войны будет зависеть от того, сочтут ли возможным с нами договариваться на взаимоприемлемых условиях как с достаточно сильным собеседником. Либо давление будет нарастать, нагнетая все более отчаянное положение страны, если она окажется не способной дать адекватный ответ внешним вызовам.
