К примеру, сбор результатов удешевившегося в последнее время секвенирования генома человека. При том что, скорее всего, уже в ближайшем будущем речь пойдет о том, что каждому физлицу-пользователю сети будет присвоен на манер паспорта или удостоверения личности уникальный виртуальный паспорт.
Речь идет о том, чтобы запаковать, как предлагает, например, Крейг Мунди, старший советник корпорации Microsoft и бывший глава ее подразделения по стратегическим разработкам, персональную информацию в оболочку метаданных, снабдив аннотацией, но без раскрытия контента. И соответственно, любая компьютерная программа должна будет сначала сделать запрос на разворачивание лишь какой-то части этой информации, на доступ к которой она авторизована.
Скажем, если GPS-приложение имеет функции напоминания за определенное время о вашей деловой встрече исходя из местоположения, то оно должно запросить ваше согласие на оперирование этими данными. Напротив, страховые компании не должны, по идее, получать излишнюю информацию о поведенческих привычках и здоровье человека.
Однако все это имеет мало отношения к собственно трансграничному потоку информации. Сама попытка установить некий сервер на границе, даже если будет исполнена в какой-то части (к примеру, ChronoPay уже согласилась перенести штаб-квартиру в Россию), бессмысленна и бесполезна. Она не выполняет ни одной из заявленных целей. А спецслужбы многих стран уже давно поняли, что следить за тем, за кем хочется, гораздо удобнее в условиях формально открытой сети.
Чтобы исполнить все подобные охранительные и ограничительные намерения в буквальном смысле, надо перенести в Россию вообще все серверы всего Интернета.
Или полностью отрезать его, попытавшись закрыться от внешнего мира, а значит, и всех мировых технологий, огромной стеной. Но про стены известно, что рано или поздно они рушатся. И тогда сила шока от понимания собственной неадекватности стремительно ушедшему вперед окружающему миру зависит уже от длительности самоизоляции. Далеко не все цивилизации такое в свое время смогли пережить.
«Отстали навсегда» – написано на их руинах именно теми, кто уповал на надежность и высоту стен изоляции.
2014 г.
Мы вернулись в свое естественное состояние
Хорошо, что теперь всем можно меньше притворяться. России – что она как бы часть Европы, а Европе – что она в это верит.
Представьте себе среднестатистического российского политика лет эдак пять-восемь назад. На какой-нибудь встрече со среднестатистическими еврокомиссарами. На лицах – резиновые улыбки. Воздух сотрясают речи про то, что «Европа – наш единый дом», что «холодная война» закончилась (ее заканчивали начиная со встречи Горбачева с Рейганом в белом дощатом домике в Рейкьявике и потом много раз еще), что мы друг другу более не угрожаем и т. д.
