— Я тебя встречу.
Сам Пертакис не мог остановиться в роскошном «Рице», значит, там проживал его клиент. Мусири быстро выбрал статуэтку, от которой давно хотел избавиться. Завернул ее в газеты, спрятал в коробку из-под обуви и вышел на улицу, подзывая такси.
Статуэтка, как определили знатоки, относилась к эпохе фараонов, и стоила не менее ста тысяч фунтов. Однако кроме знатоков существовали еще и эксперты, которые утверждали, что статуэтка примерно на тысячу лет моложе и, соответственно, тысяч на семьдесят дешевле. Но хуже всего было то, что ее фотография имелась в каталогах Каирского музея. И когда на статуэтку падет взгляд улыбчивых друзей из полиции, то Юсуф Мусири может остаться и без нее, и без друзей…
Пожилой таксист улыбнулся ему, как знакомому. «Эмигрант, — подумал Мусири. — Немец или итальянец. Из тех, кому старые грехи не дают вернуться на родину. Вот как бывает: один неверный шаг, и вся жизнь покатилась в пропасть».
— Что творится, что творится! — заговорил таксист, лихо вклиниваясь в гудящий и сверкающий поток машин. — Как думаете, эфенди, будет война?
В те дни все в Каире только и говорили, что Англия не потерпит национализации Суэцкого канала. Но в возможность новой войны никто не верил.
— Какая война? — отмахнулся Мусири. — Где Англия, а где мы? Пусть присылают десант, и что от него останется? Сейчас не сорок восьмой год! Наша армия вооружена не хуже английской, у нас есть авиация, есть танки…
— Иногда танки бессильны.
— Да! — с патриотическим пылом воскликнул Мусири. — Танки бессильны, когда нация осознает свое величие. Египет был могучим государством, когда англичане еще бегали в звериных шкурах… Почему мы остановились?
— Митинг, — устало махнул рукой таксист. — Придется объезжать.
Он нещадно колотил по клаксону, разгоняя пешеходов и велосипедистов, запрудивших узкие улочки. Однако перед зданием Национальной библиотеки снова надолго застрял в пробке.
— Я выйду здесь, — решил Мусири. — Пройдусь пешком, тут недалеко.
— Вам надо в библиотеку, — сказал таксист.
Он именно сказал это, а не спросил. Иностранцы могут выучить сотню-другую арабских слов, но никогда не справятся с богатством интонаций. «Еще научится, — подумал Мусири, расплачиваясь с таксистом. — Через пару лет будет болтать не хуже других. Пока молодой, всему можно научиться». Странно, но когда он садился в машину, водитель показался ему гораздо старше…
Пертакис суетливо шагал взад-вперед перед входом в отель. Увидев Мусири, он радостно всплеснул руками.
