- Все понял, мужик? - в сотый раз спрашивал Дима.
- Токмо не убивай, барин! Токмо не убивай! - в сотый раз отвечал Трофим.
Он испуганно втягивал голову в ямщицкий тулуп и напряженной спиной каждый миг ожидал выстрела.
- Повторяю для тупоголовых, - терпеливо втолковывал Димка. - Если к тебе завтра придут - не отпирайся. Так фараончикам и скажи: Заявились, мол, ночью, пьяные. Морды бандитские, пропитые. Называли себя 'три Ивана'. 'Ливольвертами' угрожали. Вези, мол, Трофимка, куда скажем! Не то, мол, жену молодую снасильничаем, а коней за так отберем!
- Токмо не убивай!
- Вот же блин горелый! - Дима стащил с возницы треух и стукнул его кулаком по башке. - А ну, повтори, что я сказал!!!
- Иванами звать, - залепетал Трофим, - ружжами угрожали. Коней снасильничали, жонку...
Сзади, затрясся под медвежьей шкурой Федотов.
- Молодец! - похвалил Зверев возницу, водружая на место треух, - сымай рукавицу!
Возница повиновался.
- Эт тебе.... за сообразительность! - В дрожащей ладони возницы оказался увесистый кошелек. - Ты его спрячь хорошенько! А когда все уляжется, купишь себе корову.
- Корова, оно конечно!.. - расплывчато ответил ямщик.
- А про задаток скажешь, мол, сразу заплатили. Хотели отобрать, да торопились сильно. Задаток отдашь властям, а про кошель умолчишь.
Весь оставшийся путь Димон молчал. Если же с его уст срывались вздох или кашель, Трофим лихорадочно начинал кивать головой, по самые уши ныряя в пропахший деревней тулуп.
Перед провалом в дрему Дима успел подвести под теорию случай с возницей: кнут и пряник для придания мотивации, путем экзекуции и стимуляции.
Получилось в рифму.
Под утро остановились. От перекрестья зимников до Дмитрова было еще долгих двадцать верст. Не торопясь выгрузили рюкзаки и упакованные лыжи. Дрожащему вознице посоветовали не слишком спешить домой, отдохнуть у родни и крепенько выпить.
Нахлестывающий коней извозчик не верил, что его отпустили.
Когда сани скрылись за поворотом, великодушные грабители, одев лыжи, тут же скрылись за елями. На скованном утренним морозом снегу не осталось ни царапины.
Перепутье санных дорог со стороны стоящих стеной елей просматривалось великолепно. Друзья насчитали три каравана саней, спешащих на воскресный рынок. Этого оказалось достаточно, чтобы полностью скрыть все следы.
Самая скорая погоня будет не раньше вечера. К тому времени горячее солнце конца февраля истребит даже запах.
Концы в воду, господа вольнонаемные моряки!
