Счастье или несчастье не зависит от того, сколько у человека имущества или много ли золота он выиграл. Счастье или несчастье — это состояние души. Мудрец чувствует себя как дома в любой стране. Для благородных духом вся Вселенная — родной дом.
Демокрит
«Я ваш новый врач!» — звучно объявил незнакомый голос из темного больничного коридора. Я всмотрелась в сумрак и чуть не ахнула. С инвалидной коляски поднялся и зашагал мне навстречу рослый молодой человек в докторском халате — без сомнения, тот самый, который бойко раскатывал по коридору и горланил детскую песенку, тот самый нарушитель больничного спокойствия. На шее у него висел стетоскоп, но в остальном наряд его отличался от обычного, потому что под расстегнутым белым халатом пламенела шафрановая хламида с капюшоном, — такую одежду обычно носят тибетские монахи. Яркая одежда ниспадала до самого пола, по подолу вился причудливый вышитый узор, различимый даже в сумраке коридора, а из-под не то хламиды, не то рясы виднелись сандалии, на которых тоже был узор — в виде цветов. До чего красивый наряд! И хотя рассмотреть лицо незнакомца в полутьме тоже было трудновато, я определила, что он моложав и хорош собой, а еще — не глазами, но всей кожей и всем сердцем — ощутила, какая волна душевного тепла, жизненной силы, доброты, уверенности в себе исходит от этого странного врача-монаха. Самое удивительное, что даже в скудном освещении лицо его показалось мне до странности знакомым. Прямой, подтянутый, сильный… но кто же он? По нему видно, что человек живет в ладу с самим собой и миром. А глаза! Они сверкали, как темные бриллианты, они смотрели тепло и проницательно, и, казалось, заглядывали в самые потаенные глубины моей души и видели меня насквозь. Под этим внимательным взглядом я застыла.
— И какого рода вы врач? — Я не смогла сдержать любопытства. — Простите, но на обычных докторов вы не очень-то похожи.
— Я в своем роде семейный врач, скажем так, — ничуть не смутившись, отозвался монах.
— По вашему виду я бы скорее сказала, что вы в своем роде знахарь, — с принужденным смехом заметила я. Очень уж таинственно выглядела эта фигура, словно проступившая из тьмы. Но не робеть же перед этим незнакомцем. Я взяла себя в руки и твердым тоном, каким привыкла изъясняться на работе, продолжала:
— Что ж, молодой человек, семейный врач мне ни к чему. Я попала в авиакатастрофу и получила серьезные травмы. Так что за мной присматривают специалисты по реабилитации, и больше мне совершенно никто не нужен. Простите, но в ваших услугах я не нуждаюсь. У меня есть врач, который вел меня здесь с самого поступления в больницу, и мне его вполне достаточно. А от вашего неуместного наряда мне вообще не по себе. Скажите, на что вы рассчитывали, — что ваш монашеский балахон будет вселять в пациентов доверие?
