В приказе содержалась полная дислокация немецких частей, развернутых для наступления: указывались точки сосредоточения полков, танковых частей, артиллерии, минометов. Это был ценнейший документ. Я тихо сказал Бронникову о своем впечатлении, кладя листки на стол.
Но Белобородов услышал.
- За три дня на нем бороденка выросла! - сказал он. - Вот за сегодняшний приказ господина Биттриха я бы дорого дал! "Языка" надо, Родионыч! Чтобы завтра у меня здесь был "язык" до голенища, понял?
И он продолжал негромко беседовать с разведчиками, наклоняясь вместе с ними над картой.
Я сидел у радио, мне несколько мешала музыка, и я улавливал лишь отдельные фразы:
- Исследуйте все справа... Каждую тропку, каждую полянку... Чтобы все там знать, как свою квартиру...
- Мы там уже бывали...
- Завтра еще раз... До самой Трухаловки... Но самое главное - лес...
- Проскользнем...
- И других чтобы могли незаметно провести... Как начнутся сумерки ко мне! Задача понятна?
- Понятна, товарищ генерал.
Разведчики ушли.
Генерал продолжал рассматривать карту.
Адъютант попросил разрешения подать ужин.
- Не худо, - сказал Белобородов.
Он встряхнул головой и обеими руками отодвинул карту, словно отстраняя вместе с этим неотвязные мысли.
Ужин подали в один момент: Болобородов любил, чтобы все делалось быстро. Он налил каждому по полстакана водки.
- За что чокнемся? - спросил он и, не ожидая ответа, продолжил: - За то, чтобы завтра чай пить в Снегирях.
Все чокнулись и выпили. Генерал взглянул на знамя, уже опять скрытое чехлом.
- Эх, знамя, красота! - произнес он. - Заслужили гвардейскую, теперь будем зарабатывать орденоносную.
- Нечасто бывало, - сказал Бронников, - когда награждали знаменем за отступление.
За столом заговорили об эпизодах этого героического отступления, о незабываемых "сдерживающих боях", которые вела дивизия под Москвой.
За двадцать дней генерального наступления немцев на Москву дивизия отдала врагу сорок километров Волоколамского шоссе - отдала, ни разу не отходя без приказа, уничтожая атакующих немцев, отбивая артиллерией, противотанковыми ружьями, зажигательными бутылками удары танковых колонн, переходя в контратаки, уступая километры, но выигрывая дни, приближая неотвратимый час, когда противник выдохнется, когда в крепнущих морозах, нарастающих снегах иссякнет его наступательный порыв.
- А сколько бессонных ночей, сколько переживаний! - сказал Белобородов. - Ведь за спиной - Москва! Иногда чувствовал такую тяжесть, будто она на плечи навалилась.
