Серенити: Да. Встретимся на входе в здание.
Когда Серенит вышла из здания офиса, она поспешила вниз по ступеням, к своему удивлению замечая, что её ждёт не привычный лимузин и шофёр, а сам Виллем ожидает её, его прекрасное лицо ничего не выражало, даже не выражало, не смотря на то, что люди вокруг уже бурно обсуждали его.
И с болью в сердце она осознала, что они смеются над ним. Это был деловой центр Афин, и однозначно его тут многие узнали, и были в курсе, как она его проигнорировала днём. «Он ведь тоже это знал», — лихорадочно подумала Серенити. Так почему он не решил дождаться её в машине?
На неуверенных ногах она всё же подошла к нему.
— Здравствуй, Серенити, — его голос был именно таким невероятным, как она и запомнила его. Но в нём не было ни капли гнева, ни капли обвинения, и ей внезапно захотелось плакать.
Виллем де Конаи был не идиот. Он должен был знать, что это часть её мести. Он должен был. Так почему же он не слова об этом не сказал?
Зглотнув, она ответила дрожащим голосом:
— Добрый вечер, мистер де Конаи, — её голос сорвался.
Миллиардер услышал это, и шумно втянул воздух.
— Боже, Сири, — внезапно он взял её за руку, и она не могла ничего поделать, кроме как подчиниться, и сесть в машину. Как только дверь была закрыта, Виллем потянулся к ней. Она сопротивлялась, но он быль сильный, а она…
Она была слабой.
Она всегда была слабой, когда дело касалось этого мужчины, этого миллиардера, которого всё ещё любила, хотя и желала уничтожить.
Миллиардер усадил её себе на колени, и обнял, словно заключая в клетку. Это должно было заставить её чувствовать себя пойманной в ловушку, но вместо этого, она будто вернулась домой, и понимание этого ещё сильнее сдавило её горло.
Она ощутила губы миллиардера на своём челе.
— Сири.
Она вздрогнула от звука своего краткого имени на его устах.
— Всё хорошо, Сири, — его руки ещё крепче обняли её. — Это абсолютно нормально.
И она начала плакать, потому что понимала, о чём он говорил, чего старался не произносить прямо, потому что знал, что эти слова причинят ей ещё больше боли.
Это было нормально, что она решила отомстить ему.
Нежно взяв Серенити за подбородок, он взглянул в её глаза:
— Каждый день будем медленно продвигаться вперёд.
Она не могла ответить, могла только плакать, потому что боль и чувство вины угрожали поглотить её.
«Всего лишь игра» — повторяла себе Серенити, хоть и позволила Виллему крепче себя обнять.
Она свернулась калачиком в его руках, и её глаза закрылись.
