Снова поднявшись на поверхность планеты, они попали в большой сад.
Шли по длинной аллее кудрявых и высоких деревьев с крупной, как у лопухов, листвой и тяжелыми, как хорезмские дыни, плодами. У некоторых деревьев под тяжестью плодов ветки обвисли, у других вздымались вверх, наподобие гигантских стрел. По земле стелились лианы, на них зрели мелкие бурые плоды. Листья и плоды блестели на солнце, словно стеклянные. Потом все чаще стали попадаться низенькие деревья, на которых висели коричневые шары с арбуз величиной. А под ними разросся сизый кустарник, усыпанный бисером мелких цветов, издающих пряный ландышевый аромат. Дорожка была посыпана мелкими разноцветными камешками, и создавалось впечатление, что кто-то нечаянно рассыпал здесь длинные ожерелья, да так и не собрал драгоценности. Камешки похрустывали под ногами. И все здесь дышало спокойствием: и густое небо, и деревья, и трава, и даже воздух, пахучий и теплый, был густым, как вода.
Залюбовавшись невиданными деревьями и красивыми камешками на дорожке, Агзам отстал от товарищей и не заметил, как перед ним очутилось мохнатое чудовище с красной, то и дело разевающейся пастью. Ростом оно было с медведя. Чудовище стояло на двух лапах, чуть покачиваясь. Шерсть свисала с его тучного тела длинными мягкими бурыми прядями, рядом с обвислым ухом блестел выпуклый с куриное яйцо водянистый глаз.
Агзам вскрикнул и прыгнул в сторону. Оглянувшийся на крик Пео громко засмеялся, подбежал к чудовищу и обнял его, что-то приговаривая. Агзам мелко дрожал от страха.
— Я и забыл предупредить вас, дорогие мальчики, — продолжая смеяться, сказал Пео, — что у нас домашние животные не похожи на ваших. Это милая пуа, вроде вашей коровы, она дает много молока, очень полезного для детей.
Лет двести тому назад это был хищный зверь, а теперь ласковое, чистоплотное животное. К сожалению, мы еще не можем делать искусственное молоко такого же вкуса, какое дает нам ласковая пуа.
Животное мохнатыми лапами нежно обняло Пео, удовлетворенно мурлыча, как большая добродушная медведица.
— Иди сюда, Агзам, — позвал Пео.
Но ни у Агзама, ни у Володи, ни тем более у Паркера не было никакого желания приближаться к пуа. Огромная пасть особенно настораживала.
«Схватит — и поминай как звали», — думал Агзам, смущенно улыбаясь и не двигаясь с места.
— Я предпочитаю иметь дело с людьми, — сказал Паркер.
— Я, пожалуй, тоже предпочту пить молоко этого милого животного, чем с ним обниматься… — признался и Володя.
