«Сны – это начало».
Сиффрин подошел ко мне. Его глаза расширились, хвост хлестнул по воздуху, когда он с крыши посмотрел на дорогу смерти, съежившуюся вдали.
Мы вместе подползли к самому краю крыши. Ветер здесь мчался свободно, здания не мешали ему. Холодный воздух трепал мой мех и играл с хвостом. Я прижалась к крыше животом, всматриваясь в дорогу смерти. Бесшерстные носились вдоль ее берегов, лая друг на друга, но их голоса не доносились сюда, на крышу. Громкий зов Большой Путаницы превратился в неразборчивое бормотание.
Сиффрин прижимался к крыше рядом со мной.
– Невероятно… – Он тряхнул головой. – Да, это была хорошая мысль. Никому не додуматься искать нас тут. – До меня долетел его сладкий мускусный запах. – Я как будто перестал ощущать опасность. Все мои чувства увяли, как трава без воды. Мне необходимо вернуться в Дикие земли.
При мысли о том, что он уйдет, у меня в груди что-то трепыхнулось. Но вместо того чтобы посмотреть на Сиффрина, я наблюдала за двумя бесшерстными, обнимавшимися на краю дороги смерти. Другие не обращали на них внимания, проносясь мимо, как будто та парочка применила истаивание и стала невидимой.
– Здесь небо серо-фиолетового оттенка.
А в Диких землях оно перед сумерками становится малиновым и розовым… – Сиффрин испустил протяжный вздох. – Не мое это место.
Меня кольнуло негодованием, когда я подняла голову к солнцу, просвечивавшему сквозь облака. Серые тучи отливали коричневым оттенком. Но все равно, что уж там такого хорошего, в этих Диких землях? Кому нужно малиновое небо?
– Наверное, Джана тебя ждет?
– Она, скорее всего, уже гадает, почему я до сих пор не вернулся. Я могу ей понадобиться для другого задания.
Я прижала уши:
– Какого еще задания?
Краем глаза я заметила, как Сиффрин опустил голову на лапы:
– Лис, потерянный для Старейшин за шкурой и сухожилиями величайшего из детей Канисты.
Я уставилась на него:
– Что бы это могло означать?
Сиффрин не повернул головы:
– Я толком не знаю. Просто так сказала Джана… и, наверное, мне не следовало говорить это тебе.
– А она всегда говорит загадками?
Сиффрин посмотрел на меня, его глаза сверкнули.
– Время от времени, – признал он.
Мгновение я смотрела в его бронзовые глаза, в которых играли зеленые и золотые искры. Потом облизнула кончик носа:
– Моя семья пропала. Думаешь, это могут быть они?
Сиффрин откликнулся очень тихо:
– Джана говорила только об одном лисе.
– А мог это быть один из Старейшин? Тот, который не пришел на… ну, на то место, о котором ты говорил?
