Ничего страшного. К тому моменту, как этот процесс стабилизируется – вероятно, уже в нашем веке, – ожидается, что новейшие достижения науки и техники будут намного более благотворными и широко распространенными. Но – и это самое важное – наука и техника к тому времени будут одинаковы во всем мире, для всех культур и субкультур и для каждого человека. Жители Швеции, США, Бутана и Зимбабве будут располагать одной и той же информацией. И гуманитарные науки имеют безграничные перспективы развития и все большего разнообразия.
В ближайшие десятилетия, вероятно, основных прорывов следует ожидать в биологии, нанотехнологиях, робототехнике – или, как их часто называют, БНР. Сегодня в области фундаментальных исследований научный поиск ведется по очень широкому фронту. Ученые пытаются узнать, как возникла жизнь на Земле, параллельно работают над созданием искусственных организмов, замещением генов, выполняют хирургически точные модификации генома, исследуют физическую природу сознания и, что не менее важно, пытаются конструировать роботов, которые могли бы думать быстрее нас и эффективнее работать в большинстве профессий как умственного, так и физического труда. Пока такие достижения остаются на страницах научно-фантастических книг, но ненадолго. В ближайшие несколько десятилетий они станут реальностью.
Все карты уже открыты и выложены на стол. В первую очередь нам предстоит коррекция более чем тысячи генов, чьи редкие мутантные аллели вызывают наследственные болезни. Здесь предпочтительно замещение генов – замена мутантных аллелей нормальными. Хотя эти исследования пока находятся на самом первом этапе и многие данные остаются непроверенными, они в конечном итоге могут заменить амниоцентез. Амниоцентез – это пункция плодного пузыря, которая позволяет считывать хромосомную структуру и генетический код эмбриона и при необходимости принимать решение о терапевтическом аборте, чтобы избежать рождения инвалида или мертвого ребенка. Многие выступают против терапевтических абортов, но сомневаюсь, что у них вызовет негативную реакцию замещение генов – ведь такую процедуру можно сравнить с установкой искусственного сердечного клапана или искусственной почки.
Еще более развитая форма направленной эволюции – хотя и опосредованная – постепенное генетическое сближение различных человеческих популяций в силу все более интенсивных миграционных процессов и участившихся межрасовых браков. В результате происходит масштабное перераспределение генов Homo sapiens. Генетические вариации между популяциями ослабевают, генетическое разнообразие в пределах популяции, наоборот, возрастает. В результате также увеличивается генетическое разнообразие видов в целом – причем кардинально. Эти тенденции порождают дилемму направленной эволюции, что, вероятно, в ближайшие десятилетия привлечет внимание даже самых «близоруких» аналитических центров. Хотим ли мы управлять эволюцией многообразия, чтобы увеличить частоту желаемых признаков? Или хотим добиться еще большего разнообразия? Или лучше пока оставить все как есть и просто надеяться на лучшее (правда, такое решение наверняка поможет лишь в краткосрочной перспективе)?
