Я смотрю ему в спину, пока он уходит и исчезает во мраке здания. Наша следующая битва в дуэльных клетках многое откроет.
Следующие пять минут я стою один.
Стремительные щелчки перезаряжаемого оружия и резкий скрежет лезвий, водимых по точильному камню, помогают мне следить за временем. Этот привычный отсчет до битв является для меня более точным, чем любой хронометр. Я смотрю во тьму улицы и мои сердца начинают биться быстрее в ожидании крови и смерти.
Неккарис. Темный мир. Солнце, которое когда-то сияло на горизонте — ушло. Луны планеты — побитые оболочки, безжизненно висящие в черноте. На планете не видно ничего из остальной вселенной, кроме слабого мерцания далеких звезд.
— Ложись! — прокричал с переднего парапета неккарийский солдат. Сержант, судя по бронзовой полосе на его плече, бросился в траншею, и за ним последовали бойцы его отделения.
Капеллан Апполлус не пошевельнулся. Он стоял, опершись на стену, пока вокруг разрывались артиллерийские снаряды. От его брони отскакивала каменная пыль и металлическая шрапнель.
— Уже три дня мы подвергаемся атакам, три дня враг обстреливает нас из мортир и осадных орудий. — Капеллан повернулся, вперив взгляд в неккарийцев. — И все эти три дня снаряды не падали дальше этой стены. Когда эти идиоты научатся просто приседать?
Харахель хмыкнул. Он стоял слева от Апполлуса, опираясь на эвисцератор, чье лезвие было выше, чем любой местный житель.
— Может быть, тебе стоит использовать это время и провести им службу, вдохнуть в этих "воинов Императора" немного доблести.
— Такие хрупкие сосуды не смогут сдержать огонь доблести, — ощерился Апполлус.
— Я удивлен, что этот дурак ещё не сорвал голос из-за всех этих криков, — сказал Низрок. Апотекарий стоял с ними на стене, с руками, скрещенными на груди.
Балтиил вздохнул за его спиной. Он ожидал такого открытого презрения от Апполлуса, а сдержанная агрессия Харахеля была намного лучше, чем приступы ярости, которые случались у чемпиона роты. Но Низрок… Балтиил посмотрел на апотекария, чей левый глаз заменяла бионика. Библиарий потянулся разумом, изучая поверхностные мысли Низрока. В последнее время апотекарий стал более мрачным, он был сам не свой с Армагеддона.
— Если вы собираетесь насмехаться над ними, делайте это не так открыто. Неккарийцы нам пригодятся в последующие дни, — сказал Балтиил по внутреннему воксу.
— Я сомневаюсь в этом, брат, — указал Апполлус на неккарийских солдат, съежившихся у стены траншеи.
