— Что это? — прошипела я.
Машка скривилась, закрыла глаза рукой и сделала вид, что не слышит.
— Что это? Я тебя спросила, Мария!
— Отстань, — прохныкала сестра, будто каждый мой вопрос давил ей на голову булыжником. — Я спать хочу.
— Я тоже, — пробурчала Ларка.
Ее голос из-под одеяла прозвучал глухо и недовольно, словно соседка набила рот тканью и прожевывает ее между вдохами.
Я схватилась за голову. Нервными шагами измерила комнату. Десять на пять. Споткнулась о груду глянцевых журналов, что Ларка читала запоем и всегда забывала аккуратно убрать в тумбочку. Выругалась.
Машка навзничь раскинулась на кровати: одетая, растрепанная, чужая. Коса распустилась, броский макияж потек, оставив глубокие тени под глазами, рот приоткрылся и выпустил по подбородку тонкую струйку слюны.
Я поежилась. Когда же успела упустить Машку?! Может быть после того, как настояла на учебе в городе, рядом со мной? Или же в тот момент, когда отговорила от безумной идеи стать актрисой? А может именно тогда, когда нырнула с головой в учебу, оставив послеоперационную маму на Машкины плечи?
Я подскочила к сестре, не сумев сдержать порыв. Сильно встряхнула ее за плечи. Машка клацнула зубами, застонала. Я задрала подол ее платья и провела руками по бедрам. Колготки зияли дырами. Будто их рвали зубами. Может, так и было?
— Перестань меня лапать! — взвилась вдруг Машка.
Она дала мне по рукам — кожу обожгло болью. Вместо бледного покрова под разорванной тканью колгот виднелись красные ссадины, неглубокие царапины.
— Да, я вижу, тут уже до меня постарались!
— Что-о?!
Машка вывернулась ужом на кровати, резко села и скривилась. Ее лицо пылало ярким румянцем. На миг даже показалось — сестра трезвее любого аскета.
Я перехватила ее руку в последний момент, всего за несколько сантиметров от собственного лица. Машка тряслась в злобе, скалила зубы. Сладковато-приторный запах ликера, что бил в нос от ее близости, всколыхнул тошнотворную волну. Желудок взбунтовался. Я прикрыла свободной рукой нос и рот, чтобы переждать приступ. Ела часов восемь назад, в перерыве между факультативом и сдачей курсовой, но рисковать не стоило.
— Кто бы мог подумать, что моя младшая сестренка, — взвилась я, неотрывно глядя в обезобразившееся яростной гримасой лицо, — шлюха!
Я отшвырнула ее от себя настолько сильно, что даже удивилась. Машка кубарем скатилась с кровати. Заскулила. Размазала сопли вперемешку со слезами и на четвереньках отползла в туалет.
