Старая скворечня | страница 2

Весной, в пору большой воды, Ока и Сотьма сливаются, затопляя обширную пойму. Куда ни погляди — повсюду плывут льдины.

Село Залужье, раскинувшееся на самом мысу, при впадении Сотьмы, кажется севшим на мель пароходом; лишь маячит в поднебесье, как рея, покосившийся крест церквушки да смотрятся в мутную воду островерхие тополя.

На Оке бушует, крошит лед могучая круговерть. А тут, на Сотьме и старицах, что под самыми залужненскими огородами, припертые большой водой глыбы льда неподвижны. Правда, иногда к вечеру, когда сверху, от Алексина, начинает поднапирать вода, они как бы оживают. Вдруг то тут, то там послышится треск — и льдины, ломая сухие будылья репейников, начинают шевелиться и выползать с шорохом на крутой берег, к плетням и банькам. Кажется, что напирающий с верховья мутный поток вот-вот поднимет обшарпанные, облизанные водой ледяные глыбы и, круша плетни и баньки, они поползут все выше и выше — к избам.

Случалось такое — и не раз. Однако чаще к надворным постройкам и избам подступала лишь вода, а льдины оставались на задах.

На задах залужненских изб, вдоль ветхих плетней и заборов, как стражи, выстроились развесистые ракиты. Льдины трутся боками об их корявые, замшелые стволы, пригибают до самой земли молодые, гибкие побеги, вздыхают по ночам в неистовой злобе, но поделать ничего не могут. Через неделю-другую отступит большая вода, а они останутся тут, возле ракит, и будут лежать, медленно тая на солнце. А в середине мая здесь вымахают выше человеческого роста жирные побеги молодого репейника и остролистой крапивы, и никто из людей уже не вспоминает про эту шумливую пору ранней весны и половодья,

Пора большой воды в Залужье, как и во всех приокских селах, переживается как большой праздник. С утра и до вечера на задах огородов, возле ракит, толпится народ. Резвятся малыши, играя «в клеп» на рано зазеленевших проталинах; слышится стук вальков — это бабы, пользуясь близостью воды, стирают половики и мужичьи ватники.

А сами мужики стоят на косогоре, у банек. Дымя самокрутками, смотрят на реку. Вода, отсвечивая, слепит глаза. Плывущие по Оке льдины, словно танцовщицы в хороводе, величаво кружатся, чуть слышно шуршат.

Впереди мужиков, ближе всех к воде, стоит Егор Краюхин.