Егор и Дарья всегда чем-то озабочены и постоянно куда-то спешат, хотя спешить им вовсе некуда. Дарья с рожденья своего не бывала нигде, кроме как в Алексине да в Серпухове, и то давно, в войну, когда ездила в город менять картошку на соль. Егору теперь и подавно спешить нельзя: с больной ногой далеко не убежишь. Однако они все-таки спешат. Кажется, не замечают ни смены времен года, ни тепла, ни обилия света весной, ни благодатных дождей летом, ни паутинок поздней осенью, когда он, скворец, прилетает сюда, на эту скворечню, чтобы проститься с нею перед дальней дорогой.
Дарья перевела дух, вздохнула глубоко. Все-таки скворцу легче, чем человеку, подумала она. Скворец живет высоко над землей; он всегда в движении. За свой долгий век он повидает столько, что человеку не под силу. Он зимует в южных странах. Возвращаясь домой, пролетает над морями и горами. Сколько всяких опасностей на пути: туманы, бури, дожди, хищные звери и птицы. Ничего не страшится, каждый год преодолевает тысячи верст. И никакие невзгоды не в состоянии испортить ему настроение: каждую свободную минуту он резвится и поет. А у людей один день похож на другой, как капли росы, висящие туманным утром на тополиных листьях.
Скворец, словно угадав, о чем думает Дарья, перелетел с забора на землю и, деловито осмотревшись, пошагал вдоль вскопанной грядки.
— Иди-ка сюда, глупый! — позвала его Дарья. — Посмотри-ка, сколько тут червяков. — И она лезвием лопаты принялась разбивать землю.
Однако скворец не подошел, а продолжал деловито вышагивать, как рекрут на плацу. Дарья, наблюдая за ним, улыбалась. Она знала, что во время любви скворец ухаживает не только за своей скворчихой, но и вообще за всеми особами женского пола. Он поет Дарье песни, кокетничает, стараясь обратить на себя ее внимание. Но на этот раз Ворчун модничал недолго: подлетел и стал поспешно клевать добычу.
Пока он клевал своих червяков, чудно так запрокидывал голову, Дарья наблюдала за ним. Хорошая ты птица, скворец, говорил ее взгляд, а бог знает чем питаешься!
Ворчун перестал работать клювом и посмотрел своим черным глазом на Дарью. «А вы-то чего едите? Каждое утро небось вижу, как ты моешь картошку. Картошечники вы! Я сам хоть и дождевых червей ем, но зато посмотрела бы ты, чем я детей своих кормлю. Каких только разносолов я им не добываю: и комаров, и улиток, и жучков всяких. Все разное и все вкусное. А ты и детей своих на одной картошке вырастила».
