Он качает головой, выдавливая грустную улыбку, когда вытирает слезы на моих щеках.
— Вивьен, я же сказал тебе, что не отступлю.
Оливер целует меня, и земля перестает вращаться у меня под ногами, как будто наш поцелуй превосходит все остальные, которыми обмениваются более семи миллиардов людей во всем мире в этот самый момент. Время просто… останавливается.
Где-то между настоящим моментом и вечностью, он несет меня вверх по лестнице, ударяясь телами от стены к стене, так как я отказываюсь разрывать поцелуй.
— Сюда, — мычу я, когда мы начинаем проходить мимо моей комнаты.
Он закрывает дверь ногой, поставив меня на ноги. Проводя кончиками пальцев по своим распухшим губам, я усмехаюсь. Оливер поднимает бровь, глядя на мою кровать.
— Односпальная кровать?
Я киваю, затем он.
— Хо-ро-шо, — он стягивает одеяло и сбрасывает подушку на пол.
У него какие-то серьезные проблемы с подушками.
— У меня был дерьмовый день… пока не встретил тебя, — он расстегивает мою рубашку. — С тобой… — он стягивает рубашку с моих плеч и расстегивает бюстгальтер, — … все становится лучше.
Мое тело дрожит, и мне ненавистна мысль о том, что моя нервозность так очевидна. Оливер целует меня. Это единственная часть наших тел, которая соприкасается. Наши языки дразнят, а губы ласкают. Мне с трудом удается держать глаза открытыми, когда он проводит языком вдоль моей шеи, вниз к грудям, останавливаясь между ними, замедляясь прямо над моим сердцем. Мои веки тяжелеют, но я не хочу пропустить ни секунды. Каждый взгляд, которым мы обмениваемся, наполнен миллионом бессловесных эмоций.
Он тянет вниз мою юбку и смотрит на меня с крошечной улыбкой, как будто он только что вспомнил, что на мне нет трусиков. Я пожимаю плечами и улыбаюсь.
Стоя, он толкает меня спиной на кровать, пока я не сажусь. Затем ложусь на спину и подтягиваю ноги на кровать и расставляю дрожащие колени, пока он снимает свою рубашку.
Будет колоть, щипать и жечь. Будет колоть, щипать и жечь.
Моя грудь поднимается и опадает из-за моего учащенного дыхания.
Будет колоть, щипать и жечь.
Оливер расстегивает джинсы и спускает их, оставаясь в одних только белых боксерах. Он возбужден. О. Мой. Бог! Я возбуждаю его. Я смотрю на него, и он усмехается. Он замечает, как я смотрю на стояк в его трусах.
Делая глубоки вдох, я тяжело сглатываю и крепко зажмуриваю глаза, а мои руки сжимают простыни.
Будет колоть, щипать и жечь, колоть, щипать и жечь.
— Не волнуйся обо мне, я могу это выдержать. Тебе не нужно сдерживаться, просто… сделай это! — я стискиваю зубы и стараюсь держать ноги раздвинутыми для него.
