, а не «Panera».
Мы оба садимся в грузовик, он поправляет свою бейсболку со своей обычной усмешкой «тупая задница» на лице.
— Ты идиот.
— Я лучше буду идиотом, который приведет домой Вив сегодня вечером, чем болваном, который идет домой один.
— Как хочешь, — вздыхаю я, глядя в окно. Мне следовало бы сказать, что Вивьен моя соседка, девушка с которой я виделся, девственница, но я не могу. Он бы не понял, почему я нуждаюсь в ней. Я не могу этого объяснить даже себе. Может, он заболеет. Может, она передумает в последний момент. Может, я потеряю последнюю каплю здравомыслия, сидя один дома и представляя себе их вместе.
Вероятнее всего, я напьюсь и отключусь, потому что, о чем бы я ни подумал, доставляет мне боль. Я едва держусь, зная, что мои родители сейчас в Портленде. Куда бы ни уносились мои мысли, везде дорожное заграждение. Я мог бы поехать в объезд и разбираться с одной проблемой за раз, но легче просто ничего не делать, пока не закончится бензин, застрять посередине ничего, абсолютно одному.
— Как насчет того, чтобы поменяться машинами сегодня? — спрашивает Ченс, заезжая на тротуар возле моего дома.
Я смотрю на противоположную сторону улицы и мечтаю, чтобы Вивьен вышла из дома, Ченс уловил связь и, может, их свидание отменится. Не с моей удачей.
— Ты не думаешь, что она поинтересуется, почему ты водишь мою машину?
— Как она узнает, что машина твоя? Она у тебя подписана что ли?
— Она подумает, почему ты за рулем «БМВ».
— Ха, потому что я успешный владелец собственного бизнеса. Это только произведет впечатление, что у меня есть машина не для работы.
— Тогда, почему у тебя ее нет? — я открываю дверь.
Ченс широко открывает глаза и высовывает голову.
— Потому что я не настолько успешный, но ей не обязательно знать об этом.
— О, обязательно. Поезжай на грузовике. Может, она расскажет Мэгги, насколько ты беден, и мы получим хорошую скидку на следующий заказ. Так что, увидимся и не будь придурком сегодня вечером, — я захлопываю дверь.
***
Я провел годы, изучая, наблюдая и имея дело с правовыми последствиями саморазрушающего поведения. Любой другой на моем месте убегал бы и прятался, зная, что фитиль подожжен с обоих концов. Но не я. Я не могу контролировать свои эмоции, не те, которые расцвели и ждут увядания, или те, которые раскрылись, и ждут признания. Они запутываются в моей голове и просачиваются в каждую мысль.
Мама:Они цветут, Оливер! О Боже, они цветут! Может, они ждали тебя.
