— Черт, нет! Кай — пиявка. Он все время берет и берет и любит, когда его балуют. Он не сядет за руль пьяным, просто не хочет оставлять машину на ночь, а это чертовски плохо.
— Ты какая-то пылкая сегодня. Это, должно быть, из-за того соуса, что ты непонятно зачем носишь в сумочке.
Она усмехается и ее тело расслабляется, когда она садится на диван рядом со мной, подобрав под себя ноги.
— Я случайно взяла его в итальянском ресторане. Собиралась его вернуть.
— Ты не серьезно, — я хихикаю.
— Абсолютно серьезно. Существует разница между заимствованием и воровством. У меня есть моральные принципы, ты знаешь.
Я слушаю ее, о чем свидетельствует неудержимая улыбка на моем лице, и ловлю себя на том, что считаю светлые веснушки на ее переносице и скулах. Если соединить их в правильном порядке, раскроется ли секрет ее притягательной личности?
— Да, заимствование, воровство, моральные принципы. Понял.
Моя рука непроизвольно тянется к ее лицу. Я слышу, как она затаила дыхание, когда я провожу тыльной стороной по ее щеке.
— Не свидание, а?
Она качает головой.
— Мы не… ходим на свидания. Помнишь? — каждое слово произносит дрожащим шепотом.
Я киваю.
— Какое несчастье, потому что, если бы это было свидание, я бы поцеловал тебя… вот так.
Я — эгоистичное ничтожество. В какой-то момент за прошедшие несколько дней, я убедил себя, что должен попробовать ее губы. Глазами, полными страсти, она смотрит на мои губы, когда я наклоняюсь к ней. Я рассматриваю это как разрешение. Я провожу своими губами по ее, поднимая руку к ее лицу. Она тает в моих руках, когда я провожу языком между губ. Она открывает для меня рот и вся кровь из головы перетекает в мой член. Я чувствую медленную пульсацию, возникающую в рекордные сроки.
— Ммм… — стонет она, когда я поглощаю каждый дюйм ее рта.
Я смертельно хочу переместить руки с лица на шею, затем на ее грудь… грудь, которая, как я представляю, тяжелая с твердыми сосками. Просто ощущение ее сосков, которые превращаются в тугие бутоны от моих прикосновений, привело бы меня к освобождению. Прошло слишком много времени с тех пор, как я притрагивался к женщине, а Вивьен не похожа ни на кого из них.
Я отрываюсь от нее, как будто медленно срываю лейкопластырь. Ее глаза широко открыты, и она затаила дыхание. Мне нужно убираться отсюда к черту. Вход в опасную зону был нарушен и предупреждающие сирены звучат у меня в ушах.
Она высовывает язык, проводит ним по губам, как будто наслаждается моим вкусом на них.
