Входит Таисья.
Вот она, слава богу, пришла, передаю трубку. (Передает трубку Таисье.) Зоя.
Таисья. В аптеку бегала. Укрепляем сосуды головного мозга... Кураре, но в миллидолях... Миллидо-оли... Абсолютно. Ну раз в аптеке продается... Абсолютно... Передали! Какая вы душенька! Честное слово, насяду на Шварца, чтобы выбил вам премию. "Карнавал" в этом году уже занят, а на будущий... Не скромничайте, ваши стихи ужалили меня. Не помню уже, в каком журнале, открыла и - ужалили. Так нам Щельцову звонить не надо?.. Сказал, что сам позвонит? Да что вы? Знаете, грустно: живем в одном городе и не видимся... Почему со Щельцовым - с вами. И со Щельцовым в конце концов тоже, почему нет?.. Спасибо... Конечно... Еще бы. (Кладет трубку.) Спасибо, абсолютно, еще бы, конечно, так точно, так далее. Я человек суеверный, но гос - тьфу-тьфу-тьфу, где тут по дереву постучать,- наша. За неполных полдня - учись!
Шварц. Суеверие - пагубно. Суеверие и сквернословие. Пагубны. "Пагубны", пьеса для саксофона.
Таисья. Прими таблетку. И я, знаешь что, на углу тебе порнушку купила. (Достает кассету; пока вставляет ее и переключает телевизор, Шварц перематывает ленту магнитофона.)
Шварц (садясь перед телевизором). Роскошь - пагуба телу, разврат - душе. Па-а, гу-гу-гу, ба-ба-гу, ба-ба.
В том, что оба делают, глядя на экран, и как реагируют на фильм, главное полная отчужденность от него. Разумеется, в зал не должно доноситься и никаких звуков с экрана.
Что-то это мне напоминает. Что-то вроде замедленной съемки. Созревание моркови и томатов. Смотри, смотри, исполины входят к дочерям человеческим. Колыхание штор. В ритме млекопитающих. Рекламный ролик.
Таисья. Подожди, так это и не порно. Подсунули, паскуды. Пойду верну... Или порно, как тебе кажется?
Шварц. А думаешь, созревание моркови и томатов - не порно? Подглядыванье же. Японская оптика. Ты посмотри через микроскоп "Ямаха" на штору, посмотри. Там такое увидишь!
Таисья. Нет, порно... Тебе эта нравится?
Шварц. Где-то я ее видел. В сберкассе, что ли?
Таисья. А что ты думаешь: им же копейки платят.
Шварц. Этот - Багров в молодости.
Таисья. Багров был такой брутальный?
Шварц. Нет, изящный. Шейным платком похож. И глубокой, увы, бездуховностью.
Таисья. Не может развязать.
Шварц. Символ внутренней борьбы. Этот платочек еще себя покажет.
В час сладостного бесчинства.
Таисья. Ты веришь, что у Цветаевой с этой, как ее, что-то было?
Шварц. С Парнок? Не верю. Я у пионервожатой спрашивал. Она сказала: Валерий, такого не может быть.
