Ближе к вечеру Игнатьев позвонил своему однокласснику Вениамину Табачникову. Вениамин работал провизором в аптеке в одном из спальных районов города. Он был наглым, бесцеремонным типом, с перехлёстывающим все мыслимые и немыслимые края любопытством. Но веселым, острым на словцо. С ним было интересно поговорить, выпить рюмку-другую. Он все обо всех знал, был в курсе всех событий на районе, со всеми блатными и неблатными был на «ты».
Договорились, что Саша заедет к нему на работу, в аптеку. Игнатьев приехал поздно, Веня уже сдал смену и собирался домой. Он сел к Саше в машину, и они какое-то время обсуждали последние новости об одноклассниках, густо пересыпанные колкими и смешными шутками провизора. Саша быстро и без подготовок перешел к нужной теме:
– Вопросов два. Первый: знаешь, где купить ствол?
– Хороший первый вопрос, – Веня смотрел на него с удивлением, – ты что, решил устроить…
– Вениамин, вопрос – ответ. Знаешь или нет. Шутить будем потом.
– Понятно… Что, прямо сейчас будешь брать?
– Не сейчас, завтра… Так что?
– Может, ты расскажешь, что к чему хотя бы?
– Не расскажу… потом, может быть…
– Тогда так, дело серьезное, наметки у меня есть, будь готов с деньгами выехать в любую минуту, я позвоню. Второй вопрос?
– Второй… Помнишь, когда мы учились в школе, за домами, в частном секторе продавали наркотики?
– Ну.
– Их там сейчас продают?
– По-моему, да. А куда эти цыгане денутся? Слышишь, что вообще за херня, на черта оно тебе надо?
– Ну, надо… Может, поедем, и посмотрим на старый домик? А я тебя потом домой подкину. Идет?
– Идет, – Табачников поморщился, – на что мы только будем смотреть?..
Через пять минут они подъехали по разбитой дороге к интересующему их дому. Пейзаж был еще тот. С одной стороны были обшарпанные панельные девятиэтажные дома, с другой – частный сектор с покосившимися заборами и серыми домишками. Это была окраина города, и жили здесь в основном старики, алкоголики, цыгане и другой «веселый» народец. Здесь варили и продавали мерзкий самогон, готовили «ширку», пихали наркоманам всякую дрянь, скупали у них за бесцень и дозу всякую всячину.
– Неужели с той поры, когда мы были школьниками, этих цыган никто не прикрыл? – искренне удивился Игнатьев.
– За жопу этих кренделей взять не так-то просто.
Они смотрели на старый серый забор с кривой калиткой. Тут неожиданно калитка распахнулась, и высокий худой цыган за шкирку выволок на улицу какого-то парнишку. С силой дал ему пинка под зад. Паренек плюхнулся в пыль, его трусило. Было видно изможденное, перекошенное болью лицо.
