Испугался плюгавого алкаша. А крутого корчишь при каждом удобном случае!» Стало стыдно. Саша остановился и оглянулся назад. Никого вокруг не было. Под единственным тусклым фонарем сидела ободранная собака.
Выругавшись, Игнатьев пошел дальше. Подойдя к дороге, он быстро поймал такси и поехал в центр города.
Пьянка. Каждый, ощущая в теле раскатистые волны этиловых спиртов, хочет сказать о наболевшем. Бокалы, рюмки, мелькание рук и вилок. Стаканы.
Трехлитровая пивная башня. Вкусно пахнут колбаски-гриль. Саша налил себе в небольшой стакан пива. Глоток, еще глоток и надо было вливаться в какой-нибудь из закрученных рядом разговорных вихрей. Рядом сидели Леванченко и Гена Орлов. Гена непонятно с чего был очень большого о себе мнения, его самооценка, как говорится, не выходила из красной зоны. И он с интонацией безоговорочно правого вещал, что «Форд» – это лучшая машина в мире. А его собственный «Форд» – за минусом ерундовых недостатков – супермашина.
Леванченко, улыбаясь, слушал эту галиматью. Он пиво не пил. Он любил коктейли, и сейчас перед ним искрился льдом большой «Мохито».
– Это марка, которая формировала свой стиль десятилетиями, – надменным голосом выдавал Орлов, – отсюда качество плюс комфорт. Ни одного японца сравнить с «Фордом» нельзя. В подметки не годятся.
Игнатьев пожалел, что сидит здесь. Он немного опоздал, и выбора особого, где сидеть, не было. На том конце стола Фадеев рассказывал что-то интересное, отчаянно жестикулируя руками. Финал истории был встречен дружным смехом. После короткой паузы все подняли бокалы:
– За нас!
– За нас, мужики!
Глухое звякание бокалов и стаканов. И снова разговоры. Бесконечные разговоры на темы «А помните, как мы на той вечеринке обрыгались» и «Пиво и водка – дружба навек». Саше становилось скучно. С Левандосом разговаривать не хотелось. А с гордым, как Гитлер, Орловым – тем более. Саша, предваряя дефицит смешного и интересного, днем нашел в интернете несколько новых анекдотов и с небольшими периодами их рассказывал. Для поддержания атмосферы. Периодически вскидывались кружки на тосты за удачу, за здоровье, за нас – в который раз, и самый забыченный – за «хер стоял и деньги были»… Некоторые уже прилично захмелели. Сидевший недалеко Серега Молодцов маслеными глазами осматривал окружающих.
Саша знал – в таком состоянии Серегу пробьет на национализм. Жуткий, пошлый, ни на чем не основанный хохляцкий национализм. Молодцов пьяно мотнул головой и изрек:
