– Не говори мне сейчас о твоей любви или верности. Я уже достаточно нагляделась на это в Кер Корвелле!
– Ты приговариваешь меня за одну-единственную ошибку! Во всем виновата эта женщина, она приворожила меня! Любой мужчина может…
– Любой мужчина? Ты Высокий Король ффолков, Тристан, – и человек, который собирался стать моим мужем! Не говори мне о том, что может сделать любой мужчина!
– Но я люблю тебя! Она для меня ничего не значит! Я даже не знаю, кто она такая, или как она…
– Не знаешь? – иронически сказала Робин. – А мне показалось, что вы очень даже близко знакомы!
Тристан застонал и отвернулся от Робин.
– Клянусь Богиней, я бы отдал все, чтобы той ночи никогда не было! – Король пошел прочь, но потом остановился и сказал совсем тихо:
– Все равно мы должны быть вместе, как ты не понимаешь! В одиночку тебе не справиться.
– Возможно. Но быть здесь с тобой у меня нет ни малейшего желания.
Однако, выбора у меня нет: только действуя вместе, мы можем рассчитывать на успех. – В голосе Робин не было и намека на прощение.
– Что ты собираешься делать теперь, когда мы пришли в Долину? – спросил Тристан.
– Я расскажу тебе, когда доберемся до Источника. Сначала мы должны преодолеть ужасы оскверненной Полины.
– Но… – У Тристана пропало желание спорить, и он безнадежно вздохнул. – Ладно.
Дарус отвернулся, ему был отвратителен даже голос Тристана. Калишит стоял, тяжело дыша, прислонившись спиной к дереву. Как король мог так низко пасть? Сжав челюсти и едва сдерживая гнев, Дарус побрел прочь от лагеря вниз по тропе, ведущей на север, начисто позабыв о своей лошади.
Сейчас он не мог и думать о встрече с Тристаном или Робин. Может быть, утром все будет по-другому. Но в глубине души он понимал, что в его жизни все перевернулось.
И снова Дарус стал ночным существом, бесшумно скользящим по мертвому лесу, изредка останавливаясь, чтобы прислушаться. Он принюхивался к ночным лесным запахам, пытаясь вычленить что-нибудь новое среди разложения и гниения.
Потом он снова шел дальше с единственной целью – уйти от двух людей, которых он так любил, оставить их боль и их проблемы как можно дальше у себя за спиной. Иногда он начинал двигаться намного быстрее, чем это допускалось осторожностью, но тут же спохватывался, замедлял свой скользящий шаг, останавливался и несколько минут прислушивался и принюхивался к окружающему лесу.
Один раз он взобрался на округлую скалу и некоторое время неподвижно стоял на ее гладкой вершине, осматриваясь и прислушиваясь с терпением затаившегося в засаде хищника. Именно тогда Дарус начал подозревать, что он в лесу не один.
