До этих пор.
– Плохая привычка.
– Так и есть, – он соглашается, – но это не настолько плохо, как быть наркоманом.
Я мгновенно напрягаюсь.
Он улыбается.
– Расслабься, Тру. Это не самая плохая вещь в мире, которую я когда–либо говорил, и мой нарколог говорит, что я должен говорить открыто об этих вещах.
Хорошо…
– Это было ужасно?
– Что? Центр реабилитации? Нет, но я не думаю, что это великолепное место нахождения. Я имею в виду, будучи наркоманом.
Как он может быть таким собранным и таким успешным, но в прошлом быть наркоманом? Не похоже, что это можно совмещать. Но, так или иначе, это возможно. Я думаю, у каждого есть слабости.
Он начинает барабанить пальцами по столу.
– Когда мне было хорошо – это было замечательно, но когда мне было плохо – это было чертовски плохо. Я достиг точки, когда все максимумы, которые в основном у меня были, ухудшались каждый день. И вот тогда пришло время начать лечиться.
– Я рада, что тебе лучше, – говорю я.
– Я тоже, – он улыбается.
Официант подходит с нашим пивом.
– Вы оба готовы сделать заказ или вам нужно ещё немного времени?
– Ой, простите, я даже ещё не смотрела в меню, – говорю я, открывая его.
– Дай нам ещё пять минут, приятель.
– Так что ты будешь? – спрашиваю я, глядя в меню.
– Пиццу.
Я смотрю на его улыбающееся лицо.
– Ха–ха, смешно. Здесь они подают салат и макароны, ты же знаешь, – я показываю ему язык.
– Я помню.
У меня такое впечатление, что он помнит гораздо больше, чем я могу надеяться.
– Не хочешь поделиться? – спрашиваю я.
– Ты всё ещё жадная?
– Я никогда не была жадной, – говорю я, симулируя возмущение.
– Ты ела, как парень, – смеётся он.
– Ты говоришь, что я жирная, Джейк Уэзерс? – я выгибаю бровь вверх.
– Нет. Ты всегда была тощей мелочью, я никогда не мог понять, куда это всё уходило.
– В мой зад. И так до сих пор.
– Из того, что я помню о твоей заднице, так это то, что она всегда была милой, я проверю это позже и дам тебе знать, что об этом думаю.
– Так ты ещё не проверил, когда мы спускались по лестнице?
Я не могу поверить, что сказала это!
Это он, он вероятно, заставляет проявиться мою флиртующую и озорную сторону.
Он усмехается мне этой сексуальной улыбкой. Мои щёки нагреваются и тоже самое делают остальные части моего тела.
– Так мы поделимся или нет? – спрашиваю я, смотря в меню.
– Поделимся.
Почему я всегда чувствую, словно есть подтекст во всём, что он говорит? Но он известный бабник, так что флирт, вероятно, часть его генетического состава в настоящее время.
