Бешеный креатив. Десятки идей в день за 12 минут | страница 152



Если эмоциональный разлад к тому же подтвердится отрицательными отзывами, это приведет к разочарованию, неудовлетворенности собой и, соответственно, подтверждению собственной некомпетентности. Особенно опасна такая ситуация, когда творец испытывает прилив вдохновения – ведь в этот момент он открыт и восприимчив к миру. Если он будет обращать внимание на отрицательные оценки, то лишится сил.

Для защиты от критики нужно понять, что каждый человек смотрит на мир по-своему. Критик всегда хочет свести творца к своему уровню. Но это значит, что художнику придется отказаться от себя.

Сомерсет Моэм писал: «Особенность художника состоит в том, что он чем-то отличен от других людей, а значит, и мир, построенный им, будет особенный. Эта особенность – самая ценная часть его багажа».

Поэтому мы подходим к следующему выводу: творчество способствует развитию творческой личности и вообще личности в том случае, если оно основано на интересе и любознательности к тому, чем человек занимается. Тогда каждое творческое действие будет вести к развитию творческого начала.

К оценкам других людей нужно относиться спокойно. Творческий процесс уже предполагает возможные неудачи.

Новые вершины

Теперь поговорим о том, как правильно творчески развивать себя и достигать все новых целей.

Биографии известных людей показывают, что их творческая жизнь похожа на покорение горных вершин. В начале своей карьеры они ставили себе яркую и интересную цель и все силы направляли на нее. Потом достигали успеха и делали паузу. Пересматривали свою жизнь и отношение к творчеству, а затем ставили уже принципиально иную цель.

Иногда поиск нового требует серьезной душевной работы. Иван Алексеевич Бунин в автобиографической повести «Жизнь Арсеньева» так описывает эту ситуацию: «Теперь у меня было еще одно тайное страдание, еще одна горькая «неосуществимость». Я опять стал кое-что писать, – теперь больше в прозе, и опять стал печатать написанное. Но я думал не о том, что я писал и печатал. Я мучился желанием писать что-то совсем другое, совсем не то, что я мог писать и писал: что-то то, чего не мог. Образовать в себе из даваемого жизнью нечто истинно достойное писания – какое это редкое счастье – и какой душевный труд! И вот моя жизнь стала все больше и больше превращаться в эту новую борьбу с «неосуществимостью», в поиски и уловление этого другого, тоже неуловимого счастья, в преследование его, в непрестанное думанье о нем».