Ничем не примечательный особняк в центре Слупска выделялся среди соседей разве что расположенными по периметру камерами видеонаблюдения. Внутри же царила своя, скрытая от посторонних глаз, жизнь. В одном из кабинетов сидел в кожаном кресле за дубовым письменным столом человек. Он читал какой-то документ. Густые брови были сдвинуты на переносице, а пышные усы постоянно двигались, так как читал он, шевеля губами. Телефонная трель заставила Марека Левандовского оторваться от чтения документа и взять трубку.
— Да, я слушаю.
Звонивший высокий чин явно был не в лучшем настроении. Его гневный и повышенный тон бил по барабанным перепонкам Марека, который вынужден был держать трубку подальше от уха.
— …надеюсь, что вы уже ознакомились с результатами экспертиз и сделали необходимые выводы. Более того, я жду от вас решительных действий, направленных исключительно на урегулирование данного вопроса, причем незамедлительно! — доносился голос из трубки.
— Не сомневайтесь, результат будет, — заверил его Левандовский. — Мы сейчас над этим усиленно работаем.
— Результат уже должен быть! Почему дело идет так медленно, словно вы в нем не заинтересованы? Со всех сторон я слышу только одни обещания, — негодовал министр. — Я думаю, вам не стоит объяснять, чем грозит Польше вмешательство извне, и без того уже всем порядком надоевшее. Пора бы уже вашей службе повзрослеть!
Зная взрывной характер министра, контрразведчик не перечил. В таких случаях — он это знал — необходимо сдержать свои эмоции, возражения, чтобы подать их в нужное время и в нужном месте. Он отмалчивался, лишь изредка отвечал «да» и «так точно». Немного успокоившись, собеседник, наконец, произнес:
— Руководить операцией будете лично. Соответствующие распоряжения я уже сделал. Постоянно держите меня в курсе всего происходящего. Я должен узнавать информацию от вас, не из других источников.
— Есть! — произнес Левандовский и положил трубку телефона на базу.
Разговор выбил его из колеи. Понадобилось еще минут пять, чтобы снова сосредоточиться. Он стал изучать рапорт полицейского и копии допроса двух «синяков».
«Ошибка исключалась, то есть ее просто не могло быть…» — думал он, проверяя данные экспертизы. Согласно маркировке, сухой паек, взятый у бомжей, произвели месяц назад на одном из российских заводов.
Из данных той же экспертизы следовало, что и стропорез российского производства.
