В его первоначальные планы входило избавление от соглядатаев и тщательное исследование местности. От Валюши он отвертелся без проблем: бессонная ночь сказалась — после завтрака девочка откровенно клевала носом. Он отвел ее в спальню, уложил на кровать. Она вцепилась ему в рукав: не уходи! Пришлось сидеть рядом и нести прекрасную чушь, пока ее глаза не слиплись. Для Кати он заготовил целое объяснение.
— Мне нужно подумать, Катюша, — Вадим с виноватым видом обнял ее в полутьме лестничного пролета, когда она побрела за ним, — пошататься, кое-что прикинуть. Не обижаешься, нет? Побудь с Ларисой — посмотри, она совсем одна; еще немного, и от ужаса у этой дамочки начнутся завихрения, а зачем нам лишние безумцы в доме? Не обижайся, — он отделался поцелуем и разомкнул объятия…
Народ отсиживался в доме. Даже Борька, уныло изучавший дверь в «овощехранилище», бросил это гиблое занятие и поплелся наверх — сличать замки. Вадим бродил по территории. Заглянул в беседку, и не нашел в ней ничего особенного. Угольный сарай оказался именно сараем. Кроме горки замшелого угля, в нем имелась заплесневелая лопата да мелкая копошащаяся живность. Гараж стоял вплотную к стене. Никакого интереса он не представлял — ни снаружи, ни внутри. Вадим пошатался по кустам на северной границе зоны, вернулся к «овощехранилищу» и вторично снял замеры. Проржавевшая дверь плотно вписывалась в створ, не оставляя просвета. Замочную скважину — узкое отверстие бездонной глубины — закрывала поворотная пластина. Ручка отсутствовала — гладкий лист железа с буро-желтыми разводами. Тропа к двери от подъездной дорожки была истоптана, что ни о чем не говорило — только ленивый, вроде Ларисы Рухляды, не подходил к этой двери, чтобы лишний раз убедиться, что подходил зря. Автобус, впечатанный в ворота, превратился в груду бесполезного металлолома. Приборная панель и рулевая колодка разбиты вдребезги, от водительского места осталась сплющенная масса с клочками ваты и торчащими наружу проводами. Передние стойки практически снесло, крыша вмялась, и едва ли представлялось возможным с этой разорванной конструкции подобраться к верхней окантовке ворот, венчаемой колючей спиралью. А если и добраться, изобразив акробатическое чудо, что дальше?
Кольцов побродил по западной стороне, перебрался на северо-восточную, где еще ни разу не был. Стена подступала к дому почти вплотную, но ни одно из окон второго этажа не соприкасалось с колючкой. Продуманная планировка: чтобы вылезти из окна на стену (даже пренебрегая шипами и проволокой под током), пришлось бы взгромоздить на подоконник четырехметровую доску, что в принципе нереально, и каким-то чудом протянуть ее строго горизонтально, до соприкосновения с арматурой. Между домом и стеной тянулась узкая полоса шиповника. Царапая куртку, Вадим принялся протискиваться. Одолел заросли и с окорябанной щекой выбрался к подножию елей, загораживающих северо-восточный угол. Протиснулся через мохнатый лапник… и сделал удивительное открытие, полностью подтвердившее его новую теорию.
