Вадим чувствовал, как пульсирует жилка на виске. Пора тормозить — второй приступ головной боли ему не одолеть. Кольцов замолчал на полуслове.
Эмоции, переживаемые им в полной мере, отразились на физиономии Вадима. Никто не требовал продолжения исповеди.
— Судя по твоему участию в нашей «корпоративной вечеринке», ты не ошибся дверью, — участливо заметил Борька.
— Ничего загадочного, — вывел резюме Коля Сырко, — интуиция. Врожденное чувство опасности. Вспомни свои молодые годы вне этой школы. Ты идешь темными закоулками домой. Неважно, откуда — от девчонки, с дискотеки. Зимой со второй смены. Часто к тебе приставали гопники? С просьбой закурить, карманчики обшарить или просто так морду набить? Ко мне только и делали что приставали — не умела гопота городская проходить мимо меня.
Вадим неопределенно пожал плечами.
— Да нет, не особенно. Конкретного мордобоя даже не припомню.
— Правильно, не припомнишь. Ты интуитивно чувствовал, каким проходным двором можно идти, а какой пустырь лучше обогнуть.
— Какого же черта его сюда принесло? — проворчал Мостовой. — Такую явную опасность — и проворонить.
— Мы уже не те, что раньше, — тихо заметила Катя.
— Да чувствовал я ее, — отмахнулся Вадим. — Не придал значения. Разве дурной голове объяснишь? Посмотрите на Ларису — почему она здесь? Такая девушка лишний раз за хлебом не выйдет. Посмотрите на Жанну — она виртуальная? Ей что, денег не хватает? Времени девать некуда? А вот Мостовой — он любит приключения в разгар дождливой осени? С финансами у него не порядок? Не знает толк в житейских радостях? Борька правильно сказал — нас тупо облапошили. Сыграли на любопытстве и жарком стремлении поставить точку. Ведь подсознательно каждый из нас хотел узнать, что же с ним такое стряслось в 82-м году.
— А ранение твое? — буркнула Валюша. — Мог бы заранее почувствовать, что прилетит. Не полез бы под пули в неподходящий момент…
Вадим сглотнул. И промолчал. Не хотелось заострять внимания на том самом «неподходящем моменте». Кому, если вдуматься, он интересен? У людей свои проблемы (и немалые), его боевое прошлое публике до лампочки. А вспоминать лишний раз историю с ликвидацией аль-Гамида…
— Не хочет говорить, — констатировала Валюша.
— Пусть молчит, — вступился за Вадима Борька, — имеет право на молчание. Будем тихо радоваться, что в наших рядах имеется человек, способный постоять не только за себя.
Прошло еще полчаса. Стемнело. Борька крутанул колечко своей «Зиппо» и поставил ее зажженной на середину стола. Язычок пламени тянулся ровно, без колебаний и копоти. В этом доме сквозняков не было. Его строили давно, но со странной любовью — заботясь о будущих поколениях.
