Наблюдая за тем, как долго торговался Газиф, сбивая цену у торговцев, наблюдая за быстрыми и резкими движениями будущего компаньона, Омар был в восторге от своего мудрого решения принять его в команду.
Крючья, арбалеты, пистолеты, на стволы которых при необходимости можно было навинчивать глушители, даже бронежилеты — все это, закупленное на портовом рынке, незаметно было переправлено на рыбацкое судно. Потом темной ночью свежевыкрашенный «Сомалиленд», не привлекая к себе внимания, тихо ушел в открытое безбрежное море.
Через неделю, измученный ожиданием, Омар получил долгожданный звонок от Газифа. Тот сообщил, что есть неплохой улов и он скоро прибудет в порт.
Торговля рыбой была тут же заброшена, сейчас Омар был занят другим: мечтами о больших деньгах, о новом доме, он даже тайком стал присматривать себе молодых и красивых жен. Как истинный мусульманин, он хорошо знал закон правоверного мусульманина: жен можешь иметь столько, сколько ты сможешь обеспечить…
Однажды ночью в дверь дома Омара постучали. Омар тут же догадался, кто это может быть. Откинув защелку, он увидел перед собой Газифа. Наконец-то…
— Здравствуй, Омар, — сказал Газиф, входя в дом и по-хозяйски садясь на тот же стул, на котором он сидел несколько дней назад, когда вел с Омаром разговор о совместном деле. Наметанным взглядом Омар уловил, что Газиф резко изменился. И еще Омар почувствовал, что Газиф чем-то встревожен. Он почему-то все время отводил глаза. Газиф вынул из кармана зеленого комбинезона бутылку рома и сказал, улыбаясь:
— Все хорошо, Омар. Выпьем за наше дело, за совместное дело…
— Газиф, ты же знаешь, что я не пью. Я правоверный мусульманин. Мне нельзя пить спиртное. — Внезапно Омар почувствовал опасность. Что-то тревожное кольнуло у него в груди.
— Выпей, Омар, — Газиф будто и не слышал слов Омара. Он налил в два стакана красную вонючую жидкость и только сейчас, как-то слишком уж внимательно, посмотрел в глаза Омару. Как-то слишком уж нежно, словно любимому маленькому ребенку, он повторил: — Выпей, Омар…
И Омар все понял. Ему уже не хотелось ни денег, ни нового дома в центре Могадишо, ни нежных жен…
Он юрким маленьким зверьком бросился к двери.
Но Газиф схватил его за шею своей огромной рукой, словно котенка. Нагнул к полу одной рукой его слабое тело, другой он выхватил из кармана кривой нож и ударил им Омара в грудь.
Газиф почувствовал, как конец ножа наткнулся на что-то трепещущее и нежное. «Словно рыбешка на удочке», — почему-то подумалось Газифу. А затем это трепещущее и нежное затихло, успокоилось…
