– Послушай, сегодня первый день судебного заседания…
– Да, да. Меня уже разбудили среди ночи. Сейчас я сижу в камере и жду конвоя. Меня спустят в подвал, засунут в клетку. Там не топят и полно крыс. В этой двухметровой камере я проведу несколько часов. До тех пор, пока не повезут в суд. Возможно, крысы успеют сожрать меня раньше, чем это сделает судья.
Том опять засмеялся, от этого смеха мурашки по спине побежали.
– Том, я желаю тебе…
Но брат уже не слышал, в трубке что-то щелкнуло, разговор оборвался на полуслове.
* * *
Звонок в прихожей прозвенел едва слышно. На пороге стояла Инга Рощина, последняя подружка Тома, в короткой шубе и сапогах выше колен она выглядела на миллион. Снежинки таяли у нее в ее черных волосах, а изумрудные глаза сияли так, будто пропитались морозом сегодняшнего утра и превратились в ледяные кристаллы. Она всегда умела себя подать, всегда знала, с каким мужчиной как следует обращаться, и не сомневалась, что она обольстительница экстра класса, – и в этом городе ей нет равных.
Инга говорила нараспев, нарочито растягивая гласные звуки, поэтому ее речь напоминала песню. Она кивнула Джону и вошла к комнату, не дожидаясь приглашения. Задержалась возле стены, где висело несколько старинных масок. Одна маска – голова какого-то отвратительного существа с деформированным провалившимся лбом, словно изъеденным лепрой, вылезшими изо рта зубами, щелочками крошечных глаз, – напоминала монстра из популярного фильма для юношей. На самом деле маска отгоняла злых духов от посевов, защищала урожай, и некогда принадлежала шаману крошечного племени, жившего когда-то на юге Африки.
– У тебя свежие приобретения? – пропела Инга. – Новые экспонаты музея ужасов. Господи, и как ты живешь с этим? У каждой маски своя аура, свой собственный магнетизм. Она может наполнять человеческую душу добром, светом. Но все может случиться наоборот. Вместо света в душу войдет тьма и смерть. Ты не боишься?
– Нет. Я не суеверный.
– Добрая половина этих масок извлечены из могил. Они покрывали лица своих умерших хозяев. Забирали их энергетику, их темные силы. И теперь вся эта красота у тебя на стенах. Ты по ночам в холодном поту не просыпаешься? Мальчики кровавые не сняться?
– Я неплохо сплю, даже во сне не кричу. Духи умерших, кровавые мальчики и девочки меня не беспокоят.
– Ты циник с толстой кожей бегемота. Если хочешь знать: ни одна приличная женщина не станет жить с тобой в этой ужасной квартире. Говорят, что эти штуки, твои маски, надо чувствовать. Кожей чувствовать, душой. И покупать только тогда, когда окончательно поймешь – эта маска не превратит твою жизнь в ад на земле.
