Американский брат | страница 49
Девяткин открыл рабочий блокнот и сказал, что показания убийцы – очень серьезный документ. Ломов был напуган, может быть, в те последние часы и минуты он чувствовал, что жизнь уходит, как вода сквозь пальцы, и позволил себе то, что не сказал бы даже под пытками, – он сказал правду.
Сразу после убийства Лурье они с напарником вернулись на дачу. Туда же приехали Айвазян и некий Игорь, человек, которого прежде они никогда не видели, даже мельком. Лет сорок с гаком, высокий с бритой головой и блатной татуировкой на внешней стороне руки. Кстати, этот Игорь оставил свой телефон, точнее он велел запомнить телефон, но не записывать его, а Ломов сдуру взял и записал, на память не надеялся. Позвонить по этому телефону можно в самом крайнем, экстраординарном случае. И еще важная деталь: этот Игорь сказал, что для питерских гастролеров найдется другая работа. Надо подождать неделю-другую.
По описанию этот дачный визитер похож на Игоря Биркуса, начальника службы безопасности банка: бритый наголо, жилистый, предплечья и внешние поверхности ладоней покрыты узором блатных татуировок. Наверное, так оно и есть, – это был Биркус, человек решительный, рисковый, он не любит перепоручать свои дела третьим лицам. Даже если эти дела весьма щекотливые, опасные, – выполняет работу сам. Гости забрали ключи от дачи Лурье, выдали убийцам пять тысяч долларов, пообещав окончательный расчет через неделю. И умчались, – они очень спешили.
Наверняка всей этой операцией командовал босс, но не просто босс, еще и близкий друг, – Юрий Львов. Когда-то он вытащил Биркуса из темноты криминального мира, высоко поднял и поставил на ноги, теперь Биркус готов ради своего хозяина кому угодного горло перегрызть.
Богатырев усмехнулся:
– Эх, Юрий… Эти бумажки, подписанные Ломовым, – всего лишь увлекательное чтение. В суд с ними не пойдешь. Если мы задержим Биркуса, он даже разговаривать с нами не станет, просто вызовет адвоката. А тот скажет, что записи показаний Ломова сфабрикованы здесь, на Петровке, в доме 38. И рассмеется нам в лицо. А мы будем вынуждены отпустить Биркуса, еще и извиниться перед ним. По закону мы не имеем права без санкции суда запирать человека, на которого у нас нет ничего, кроме оперативной информации.
– Подержать его на допросе. Пару суток, без перерыва… Глядишь, много чего вспомнит.
– Этот парень не из того теста сделан. С полицейскими он сотрудничать не станет. Ни при каких условиях. На допросе в следственном кабинете ты искалечишь Биркуса. Может быть, насмерть его забьешь. Я же твою натуру знаю, ты взрываешься как порох, а потом за голову хватаешься. И что дальше? Будет суд, над тобой, не над Биркусом. Но для начала тебя выгонят с работы, лишат наград, снимут погоны. Даже при смягчающих обстоятельствах ты получишь десять лет, не меньше. И проведешь лучшие годы жизни в Мордовии, на зоне, где гниют бывшие менты. Так-то… Надо честно признать: на сегодняшний день позиции у нас слабые. И ты сам это понимаешь. Ну, какие предложения?