комтуром в жемайтийские пущи и больше не вернулся. Не вернулись ни рыцарь, ни комтур, ни их спутники. Тщетно потом сам магистр ордена обращался к Кестутису и боярам, замки которых стояли вдоль границы, тщетно сулил подарки — никто ничего не сообщил, не сказал. Все словно сквозь землю провалились. Позже один пленный жемайтиец говорил Юргюкасу Греже в Мариенбурге, что рыцаря и его сообщников задушили в жемайтийских пущах лесные духи, отомстив этим крестоносцам за убийство его родителей. Часто встречался с пленными литовцами Юргис Греже, поэтому он не забыл язык своих предков. Когда пропал без вести рыцарь Готтерберг, уже подросшего Юргюкаса взял к себе в имение магистр и там воспитывал его и обучал письму, чтению и военным наукам. После того как Кестутис стал нападать на орден, желая вернуть себе прусские земли, великий магистр сам вернул эти земли хозяевам, у которых когда-то отнял их. «Вернул» он отцовское наследство и Юргису Греже. Но к тому времени Греже уже стал христианином и воином ордена, и этот возврат остался только на пергаменте, чтобы во время переговоров с Кестутисом ордену было на что опереться и чем оправдаться. Поэтому рыцарь Юргис Греже и по сей день не знал, какими землями он владеет и где эта его вотчина. Наконец, ему даже некогда было думать о своих землях. В двадцать лет он уже носил почетное платье витинга. Потом, после нескольких походов на Литву, Греже был посвящен в рыцари. Вскоре орден опоясал его золотым поясом и вручил серебряные шпоры. Великий магистр ордена часто посылал его в Западную Европу провозглашать почетный стол и призывать рыцарей к крестовому походу против язычников. Во время войн с литовцами и жемайтийцами Греже был переводчиком при великом магистре.
Рыцарь Греже был пропитан не столько немецким, сколько европейским духом. Он знал несколько европейских языков, хорошо разбирался в новейших стенобитных машинах для разрушения крепостей и умел стрелять из пушек.
Витаутас знал его еще со времен своего первого бегства к крестоносцам. Позже князь подружился с ним, они вместе ездили на охоту, участвовали в нескольких походах на Литву; иногда они даже разговаривали между собой по-жемайтийски. Теперь орден возложил на Греже почетную миссию — сопровождать князя Витаутаса в Жемайтию.
Хотя по происхождению Греже был литовец, но, крещенный еще несмышленышем, воспитанный в немецком духе, осыпанный милостями и обласканный доверием ордена, он уже не вызывал у крестоносцев никаких сомнений; он был как бы свой. Немногие литовцы удостаивались такой высокой чести и такого большого доверия, хотя и верно служили крестоносцам. Доверяя рыцарю Греже, именно через него и следили крестоносцы за действиями князя Витаутаса в Жемайтии и внимательно наблюдали, как идут дела у наследника Кестутиса в бывших землях его отца. Смотря по тому, успехи или неудачи сопутствовали Витаутасу орден определял свою политику в Жемайтии и отношения с польским королем Ягайлой.
