– Подожди, Наташ, – я остановила ее. – Если Димку кто-то стукнул, то куда он делся?
– Надо проверить чердак, – решительно сказала Лариска.
– Ну уж фигушки, я туда больше не пойду, смотрите, какую шишку набила, – я потрогала лоб.
– Ой, правда, – Наташка затараторила, – ну, надо же, Димку по башке огрели и ничего, а ты слегка лбом приложилась, и такая шишка. Кошмар! Давай холодненькое приложу.
– Чего теперь прикладывать, если вылезла. Теперь бесполезно. Лучше позвони Петьке, попроси заехать, и чтоб фонарь взял. А завтра надо на сигнализацию ставить.
Наташка долго уговаривала Петьку, мы с Лариской переглянулись и подумали об одном. Изменился Петенька. Раньше стоило Наташке глазом моргнуть, и он был тут как тут, а теперь вот уговаривать надо.
Ждать его вышли во двор, все не так страшно. Петька пришел со снаряжением, в одной руке фонарь, в другой – газовый пистолет. Мы вкратце изложили ему суть дела. И теперь дубль два… Опять восхождение на чердак, только вместо Димы впереди идет Петька. Он бодро потопал вверх, открыл дверь и спросил. – Где у вас выключатель?
– Петя, – терпеливо ответила Наташка, – если бы здесь горел свет, мы не попросили бы тебя захватить фонарь.
– А, ну да, – Петька зажег фонарь, но заходить не торопился.
– Если боишься, так и скажи, – фыркнула Лариска. Тогда он решительно шагнул вперед, размахивая перед собой газовым пистолетом. Мы, держась кучкой, еле протиснулись за ним. Петька подошел к окну.
– Все ясно, – заявил он.
– Что тебе ясно? – Мы подошли поближе, окно было открыто.
– Вот отсюда он и ушел, – изрек Петька, – видите, по второму этажу лепнина образует выступ. Он спокойно вылез, прошел по этому выступу до угла и спрыгнул на крышу ломбарда. Решетки сюда надо ставить, – наставительно добавил он, закрывая окно. – Смотрите, и лампочка вывернута. Явно, здесь кто-то был, вот только зачем залез, не понятно.
Мы не стали больше задерживаться в клубе и отправились домой. Конечно, мне захотелось все рассказать Саше, но тема «Женский клуб» была закрыта, и пришлось молча переваривать это в себе. Вообще у нас был мир, хорошие отношения, близость и все такое, но о моих делах он слушать не хотел. Если я начинала говорить что-то про ремонт, Саша вставал и уходил в другую комнату или на кухню. Я злилась, плакала, пыталась доказать, что я права – все было бестолку, отношения только портились. Как-то позвонила мамулька, и я в сердцах ей пожаловалась. Она искренне удивилась.
