Он их помиловал. Но сделал вывод: нельзя никому доверять до конца. И нужно всегда демонстрировать силу. Поэтому отныне гладиаторы с утра мурчали общий сбор, готики притаскивали очередную жертву, и Мурчавес, возлежавший на камнях, лично приговаривал врагов Котечества. (Как он выражался, «каждому – свое». ) Истинных злодеев заключал в пещеру, а членов их семей переселял в дырявые корзины на окраине; хорошее жилье передавалось готикам. Жадины, не заплатившие налоги, отправлялись в трудовые лагеря. Мягче всех наказывали драчунов: вождь питал к ним понятную слабость. Им выносили порицание и отпускали восвояси. Пока они опять не попадутся.
А еще он учредил отдельный взвод мурпехов. Все морские котики как на подбор. Короткошерстные. Носы приплюснуты, хвосты пружинистые, крепкие. Во взоре суровая ясность. И как они тренировались! Загляденье. Взлетали на холмы, скатывались кубарем на берег, подпрыгивали и переворачивались в воздухе, только хвосты развевались! По команде рыжего сержанта забегали в море и плыли с грозными приподнятыми мордами. Внезапно разворачивались и гребли обратно. Выбегали на песок, брезгливо дергали задними лапами – и отрабатывали прием психической атаки. Выгибались кренделем, смотрели исподлобья и шипели.
Но летело время, портилась погода, и чем сонливей становилось настроение кошачества, тем Мурчавес чаще замечал расслабленную томность. Дескать, ты великий вождь, и все такое, но чё-то холодно сегодня, чё-то мокро, давай-ка мы пока поспим. Конечно, в декабре котам положено дремать. Но если так пойдет и дальше, их героический энтузиазм угаснет; они впадут в привычную анархию. Она же своеволие. Неподчинение любимому вождю.
И что тогда? Нетрудно догадаться. Готики взбунтуются. Мол, не полезем в ледяную воду, не хотим, волны сильные, улов тяжелый… Мурпехи разбредутся по домам. Охрана потеряет бдительность. Заключенные отвалят камень, разбегутся. А все эти гуляйтеры с министрами – изменят. Пока все хорошо и можно потихоньку красть, они с Мурчавесом. Как только станет плохо, предадут.
Вождь перевернулся на спину, лапы сложил на груди, уставился в вонючий потолок. Вечный дождь! Ну сколько можно! Надоело!
Снаружи троекратно поцарапались. Это был условный знак – пришли доверенные гости. Мурчавес ответно царапнул ребристую стенку. Край клеенки приподнялся, показалась пушистая морда с кулечком в зубах.
– Ох, Муфта, ты же вся промокла, – сказал Мурчавес и подвинулся.
